А ведь до твоего отъезда – зла не хватало, такой ты был шалопай…
– Капец, я м**ак, да? – к горлу подкатил комок, мой голос внезапно охрип. – Всем вокруг жизнь порчу…
– Кому-то портишь, а кому-то даришь! – с притворной строгостью ответил батя, явно желая подбодрить на самом деле. – То всё в прошлом. Дочь твоя жива – вот и делай всё, что должен. Авось успеешь грехи молодости искупить.
– Постараюсь. Спасибо, пап.
– Ты это, если нужно чего – денег, там, или ещё какой помощи – звони, я всегда готов…
– Спасибо, я сам…
– Ты только гордость не включай! Куда мне их тратить-то?
– Нет, это не гордость. Просто стыдно к тебе на шею опять подсаживаться, да и сам я на ногах уже способен стоять. Не волнуйся, если прижмёт – попрошу. Тебе первому позвоню.
– Буду ждать. И так просто тоже звони. И это… может, хоть фотографию пришлёшь?
– Постараюсь, сегодня.
– Добро.
Не прошло и пятнадцати минут, как позвонила мама. Обрушила на меня целый поток причитаний вперемешку со слезами и мольбами показать внучку. Я пообещал, что сделаю в этом направлении всё возможное.
У Насти дома было оживлённо: набежали какие-то дети самых разных возрастов – они шумели, топали, смеялись за большим столом, где стояло блюдо с пирожками и два кувшина с парнЫм молоком. Сама Настя восседала во главе с важным и счастливым видом, вещала что-то такое увлекательное, так что те, кто не отвлекался на свою болтовню, слушали с открытыми ртами. Тут же сидела и моя Дуняша, тёщи не было видно.
– Яр! – воскликнула хозяйка, и все обернулись ко мне. – Девочки-мальчики, это Ярослав Дмитриевич, наш с Дуняшей хороший друг.
Но дочка не поддержала мамин эвфемизм – соскочила с лавки и бросилась ко мне с криком:
– Паапа!
Я поднял её на руки, покружил немножко, тронул за носик-кнопку.
– А у нас полдник! – похвасталась она, указывая на накрытый стол. – Садись кушать пирожки, бабушка напекла!
– Ты сама как пирожок! – воскликнул я, ощущая жар в груди по отношению к этой удивительно мелкой барышне. – Лучше я тебя съем! – И сделал вид, что вгрызаюсь в короткую тонкую шейку.
Дуняша счастливо запищала, сжимаясь в комочек и отталкивая мою голову маленькими мягкими ладошками.
– Ты такой смешной! – заявила она, когда я прекратил атаку.
– А тебе нравятся смешные папы?
Она с умным видом задумалась на секунду.
– Даа…
– Ну тогда… – И я снова сделал вид, что кушаю её, на этот раз пухлую ручку, торчащую из-под короткого рукава розовой футболки.
Дуняша опять заверещала, смеясь, а потом вдруг обхватила мою шею и тоже сделала:
– Ам-ам-ам!
Пару минут мы играли в эту завораживающую игру во внутрисемейный каннибализм, а потом присоединились к общему столу. Дуняша не пожелала садиться отдельно и с удобством устроилась на моих коленях. Настя спросила:
– Купил?
