и лежал, глядя на мерцающее пламя свечи и пытаясь отдышаться. На память ему пришел другой отрывок из Лу Синя – не из «Записок сумасшедшего». Этого текста не было в хрестоматии, имевшейся в школе, он попался в одном из принадлежавших лично ему замусоленных разрозненных томов «Избранных сочинений». С тех пор – а прошло уже немало лет – он не забыл ни единого слова.
«…Представь себе, что в железной камере нет ни окон, ни дверей, в камере, которую невозможно сломать, люди спят крепким сном. Их много. Они скоро погибнут, но расстанутся с жизнью в забытьи. Так стоит ли поднимать шум, чтобы немногие, самые чуткие, проснулись и испытали все муки неизбежного конца?
– Но ведь некоторые уже проснулись – значит, появилась надежда сломать камеру»[3].
Собрав последние силы, он продолжил урок.
– Сегодня мы проведем урок по физике из программы средней школы. Возможно, вы даже не знаете, что такое физика. Это наука о том, как, по каким принципам устроен вещественный мир – немыслимо обширная и глубокая область знания.
Мы будем говорить о трех законах Ньютона. Ньютон – знаменитый английский ученый, живший очень давно. Он установил три важнейших правила, которым подчиняется все на Земле и в небесах, от Солнца и Луны, которые находятся высоко над нашими головами, до воды и воздуха нашей родной планеты. Нет ничего такого, что было бы неподвластно трем законам Ньютона. Зная их, мы можем с точностью до секунды рассчитать, когда случится солнечное затмение; в нашей деревне старики говорят об этом явлении: «собака съела солнце». Знание трех законов Ньютона позволяет людям летать на Луну.
Первый закон гласит: «Всякое тело будет находиться в состоянии покоя или равномерного и прямолинейного движения до тех пор, пока к нему не будет приложена сила, которая заставит его изменить это состояние».
Дети, не отрывая взглядов, смотрели на него, никто даже не шевелился.
– Это значит, что, если взять большой жернов с мельницы, поставить его на ребро и толкнуть хорошенько, он должен покатиться прямо до горизонта. Что ты смеешься, Баочжу? Ты прав, такого не может случиться. Потому что сила, именуемая трением, заставит жернов остановиться. На свете нет ничего такого, что не испытывало бы трения.
«Это верно, – подумал он, – нет ничего на свете, что не испытывало бы трения, в частности его жизнь». Он не принадлежал ни к одному из семейств исконных жителей деревни, о чем прямо говорила его фамилия, и поэтому его слово не имело здесь веса. А ведь он был еще и страшно упрям! За много лет, прожитых здесь, он умудрился так или иначе оскорбить практически всех деревенских. Он по многу раз заходил в каждый дом, уговаривая родителей отдать детей в школу, ему случалось отрывать ребятишек от работы, которой они с малолетства занимались вместе с отцами, обещая оплачивать их учебу за свой счет, – и всегда выполнял эти обещания. Все это отнюдь не вызывало у деревенских симпатии к нему. Ну а главная
