дали по пять лет и отправили в разные места. Я слышал, что в декабре умер мой отец, но точно не знаю.
Шабков вытащил свой холщовый кисет, несколько свернутых газет и сунул все это Попову.
– Покуришь кулацкого табаку? – Он мрачно усмехнулся. Попов воспользовался этой возможностью покурить и скрутил сигарету.
– Да. Столько всего происходит, а мы об этом почти ничего не знаем. Но посмотри, сколько мы делаем. Через несколько лет мы в промышленности всех обгоним. У каждого из нас будут автомобили и не останется никаких различий между кулаками и остальными. – Попов драматическим жестом указал на высящуюся поблизости доменную печь. Потом он снова повернулся к Шабкову.
– Ты грамотный?
– Да, – ответил Шабков. – Я три года учился. Я даже немного алгебру знаю. Но теперь – на кой черт мне это? Даже если бы у меня было хорошее образование, мне бы все равно теперь не дали никакой другой работы кроме этой. Так зачем мне учиться? Да меня никуда и не примут – разве что в начальную школу. А когда я добираюсь до дома, мне хочется только выпить и отдохнуть. – Шабков щелкнул по своему горлу указательным пальцем – для любого русского это был символический жест, обозначающий слово «выпить». Мы подошли к домне № 3. Шабков полез вверх по лестнице и исчез среди стальных конструкций. Попов, нахмурившись, смотрел ему вслед. Шабков был одним из лучших бригадиров на всем предприятии. Он не жалел ни себя, ни тех, кто работал под его началом, и у него была хорошая голова на плечах. И все же он был кулак, отбывающий срок наказания, живущий в специальном районе города под наблюдением ГПУ. Это был классовый враг. Да, непонятно все это, странно. Этого Попов так и не мог понять.
Я и Попов начали сваривать отрезок отводной трубы на доменной печи. В первый час работы он дал мне отдохнуть, занявшись сваркой. Потом мы поменялись. С высоких лесов, почти в ста футах от земли, мне было видно, как Коля обходит свою бригаду из тридцати человек, помогая тем, у кого что-то не ладится, и ругая их, когда они слишком долго просиживают, грея руки. Люди в ответ тоже ругали Колю: то за шаткие леса, то за низкую зарплату.
Глава III
Было около четверти десятого, когда я закончил одну сторону трубы и обошел ее вокруг, чтобы приступить к сварке другой части. Мостки были покрыты дюймовым слоем льда, как и все вокруг доменных печей. Пар, подломавшийся из большого резервуара с горячей водой, конденсировался и образовывал слой льда. Но помимо того, что было скользко, мостки и сами по себе были очень ненадежны, потому что висели на тросах и раскачивались. Когда я ходил по ним, то они шатались и тряслись. Я всегда старался держаться за что-нибудь, если это было возможно. Не успел я приступить к сварке, как услышал чей-то крик, и что-то со свистом пролетело вниз мимо меня. Это был монтажник, работавший на самом верху.
Он, как мячик, стукнулся об отводную трубу, которая, вероятно, спасла ему жизнь. Вместо того, чтобы упасть прямо на землю с огромной высоты, он приземлился на основной платформе, футах в пятнадцати подо мной. К тому
