тему.
ШЕКСПИР (подмигивая):
– Вас не огорчит, если я стану говорить о геммологии? И уж тем более об алмазах?
ФЛИНТ:
– Ни в малейшей степени.
ШЕКСПИР:
– Давайте поговорим о патриотизме.
68–75. СРЕДНИЙ ПЛАН, ПООЧЕРЕДНО, ФЛИНТ, БАРД и КАМЕРА, ДВИЖУЩАЯСЯ МЕЖДУ НИМИ, не позволяя кадру стать визуально статичным. Но ПЕРСПЕКТИВА СОХРАНЯЕТСЯ так, чтобы мы воспринимали эту дискуссию в огромном отрыве.
Как физически, так и интеллектуально.
ШЕКСПИР:
– Как вы считаете, должен ли человек умирать за свою страну?
ФЛИНТ:
– Я считаю, что он должен жить ради своей страны.
ШЕКСПИР:
– А! Отличное начало. Значит, вы не считаете, что человек должен жертвовать жизнью за свои убеждения?
ФЛИНТ (осторожно и медленно, словно читая заклинание):
– Я считаю, что жизнь священна, и ее следует сохранять любой ценой. (Пауза.) Если уж человек готов умереть, то он делает это во имя идей, а не убеждений.
ШЕКСПИР:
– То есть, вы отрицаете смерть во имя лозунгов?
ФЛИНТ:
– Идею нельзя убить. Убить можно носителей идеи (Пауза.) Христианские мученики погибали сотнями, но это было время христианства, и ничто не могло его остановить. Во всяком случае, императорскому Риму это не удалось.
ШЕКСПИР:
– Получается, по-вашему, что им следовало выживать, даже ценой отречения?
ФЛИНТ:
– В случае Галилея это сработало, а идеи его живы. Да, я думаю, что именно это хотел сказать.
ШЕКСПИР:
– Но если это так, разве мы не побеждаем несправедливость и зло уже тем, что боремся с ними?
ФЛИНТ:
– О чем и речь. Оставаясь живыми, мы сохраняем способность продолжать борьбу. (Пауза.) Шесть миллионов евреев пошли на смерть в крематории и газовые камеры, многие из них без малейшего сопротивления. Их смерть ничем и никому не помогла, не смогла прекратить эту чудовищную бойню.
ШЕКСПИР:
– Вы осуждаете их смерть как соучастие из-за бездействия? Мне это кажется слишком жестоким, мистер Флинт.
ФЛИНТ:
– Я, конечно же, не осуждаю их. Я просто считаю, что, если бы они сражались, яростно цепляясь за жизнь, их убийцам было бы не так легко все это провернуть.
ШЕКСПИР:
– Развивая эту мысль, не думаете ли вы, что вам следовало бы сохранить вашу жизнь в этой безнадежной ситуации?
ФЛИНТ:
– Я думал, что мы не будем обсуждать проблему черных алмазов.
ШЕКСПИР (пожимая плечами):
– Я просто привожу ваш аргумент к логическому завершению.
ФЛИНТ:
– Это гораздо лучше, чем все, что я когда-либо делал.
ШЕКСПИР:
– Какая чудесная мысль! Можно мне ею воспользоваться?
