лишь его насмешливые глаза, когда навела на него дуло. Пальцы предательски дрожали. Так сильно, что, даже несмотря на минимальное расстояние, я могла бы промахнуться.
– Оружие детям не игрушка, Ромашка, – приподнимает в деланом удивлении брови.
От напоминания о проведённой вместе ночи и моём белье на щеках выступает румянец. А я ненавижу Питона за испытываемый стыд.
Ожидала, что он будет злиться. Из носа повалят клубы дыма, белки нальются кровью и я услышу стук его копыт.
Но ничего подобного я не наблюдаю. Словно он иного от меня и не ожидал. Сиротка способна и в вещах покопаться, а может и что-то ценное с собой прихватить.
– Где бабушка? – не узнаю собственный голос. Дрожащий и сдавленный. Жалкий.
– Что, действительно пустишь пулю в меня? – В его глазах появляется всё больше и больше веселья. Нервируя меня.
Несмотря на угрозу, вся ситуация его словно забавляет.
– Хочешь проверить? – задираю подбородок выше.
И осознаю, что я и правда могла бы пустить пулю ему в сердце. Готова биться об заклад, что его у него нет.
Кивает.
Догадываюсь, что веселю его. Как какая-нибудь забавная зверушка, которую он из жалости приобрёл на птичьем рынке. Безродный котёнок, не приученный к лотку.
И он не верит, что эта нелепая зверушка способна ему навредить. Такому большому и смелому. Имевшему куда более опасных врагов, нежели я. Которых он наверняка стирал в порошок.
И оттого ещё сильнее жажду исполнить угрозу.
В каком-то совершенно безумном порыве я пробую сделать то, что не раз видела в кино. Тяну вниз спусковой курок. И только в эту секунду взгляд Питона принимает знакомое змеиное выражение. Словно он готов проглотить меня не разжёвывая.
Его движение настолько быстрое, чёткое, что моё зрение его даже не фиксирует.
Пистолет оказывается в его руках. Но он тут же прячет его обратно в бардачок.
Сжимает мою челюсть и грубо вытаскивает меня из машины. Пригвождая к раскалённой на солнце задней двери.
В его взгляде нет ярости. Там штиль, какой бывает на море перед штормом.
Серые глаза смотрят на меня внимательно.
Мне не нравится находиться под его прицелом. Возникает желание убежать, спрятаться от его глаз. Потому что я странным образом слишком остро ощущаю его близость. Жар его тела. Запах согретой солнцем кожи. И не могу понять, почему так реагирую.
Стыд накрывает с головой. Хочется исчезнуть. Не думать о нём. Только он этого не позволит.
И не замечает моей реакции. Потому что смотрит на меня как на букашку.
Маленькая, надоедливая угроза его тихому, мирному бандитскому существованию. А в том, что он криминальный элемент, сомнений не осталось.
Наверняка дал на лапу местным служителям правопорядка. Что им до одинокой бабушки, живущей на отшибе? Нет её и нет.
– Вера, Вера, – произносит
