но четырёхтактный и с карданным приводом. Так началась моя автомобильная жизнь. С помощью соседских ребят я затащил его к себе в комнату и так и жил, и учился с ним в обнимку всю зиму четвёртого курса. Комната, как вы думаете, какая была по размеру? Одиннадцать квадратных метров. Я разобрал мотоцикл полностью, заменил всю поршневую группу, перебрал коробку скоростей, в общем, сделал полный капитальный ремонт. Но кончилось это всё вызовом участкового милиционера моими соседями по коммуналке. Я красил корпус мотоцикла из пульверизатора нитрокраской с применением растворителя и провонял всю коммуналку. А красить кистью никак нельзя было, ведь надо было получать качество покраски как «заводская» и никак иначе. Милиционер был добрый, он меня пожурил и попросил больше не красить, я обещал, так как дело было сделано. Про мотоцикл я ещё упомяну.
После сдачи госэкзаменов после 5 курса мужская часть курса направлялась в военные лагеря для прохождения курса молодого бойца, принятия воинской присяги и присвоения воинского офицерского звания. Курс весь был распределен по разным лагерям в зависимости от военной специализации. Наша группа Т-1 имела специализацию «Самолёты и двигатели», устройство которых и особенности эксплуатации которых, а также основы полёта летательных аппаратов нам преподавали отдельным закрытым курсом. Поэтому наша группа была направлена на военный аэродром в городе Гдов на границе с Эстонией. Ехали мы туда с пересадкой в Ленинграде. Мы приехали из Москвы ночным поездом рано утром, и наш полковник (сотрудник военной кафедры МЭИ) дал нам увольнение до отправления вечернего поезда на Гдов. Так впервые в жизни я увидел Невский проспект, Неву, весь центр города. Он мне так понравился, что я влюбился в этот город навсегда. И недаром уже в самом конце моей трудовой деятельности я попал в этот город в качестве представителя иностранной всемирно известной компании «Дженерал Электрик». Я прожил в нём целый год, наслаждаясь городом и размещая американские заказы, тем самым давая работу нашим заводам в тот тяжелейший переходный период для нашей страны в конце девяностых и начале XXI столетия.
На аэродроме нас встретили хорошо. Кормили до отвала, разместили нас в больших армейских палатках, но было лето, тепло, и нам всё нравилось. Рядом протекала чистая, как слеза, и холодная, как родник, река Плюсса. А в баню нас водили в жилой посёлок при аэродроме, обязательно строем и обязательно с песнями, и все поселковые девчонки выбегали на улицу смотреть на молодых солдат и москвичей. После муштры курса молодого бойца, стрельбы из пистолета, винтовки и автомата, кидания муляжей гранат и принятия присяги нас, можно сказать, оставили в покое. Утром проводились двухчасовые теоретические занятия в классах по устройству и обслуживанию той или иной системы самолёта или двигателя, но к практическим работам не подпускали. Видимо, аэродромным механикам не хотелось с нами возиться.
Поэтому после сытного обеда мы уползали в ближайший молодой сосновый лес, весь покрытый толстым слоем
