и я, наверно, жил материально лучше, чем большинство ребят, особенно в общежитии. Но чаша студенческих подработок не минула и меня.
Так случилось, что в весеннюю сессию 1956 года я по случаю отличной погоды готовился к экзамену по теоретической электротехнике на пляже Серебряного бора. Это был последний экзамен в сессии. Предмет я знал и только полировал свои знания перед экзаменом. Но оказалось, что я перекупался и перегрелся. Голова утром гудела, приехал на экзамен поздно. Зашёл в деканат факультета, и мне наша ангел-хранитель технический секретарь (к стыду забыл, как её звали) посоветовала отложить экзамен, но я не послушался, пошёл, на экзамене поплыл и получил неуд. Соответственно, меня лишили стипендии на полгода, а так как мне было стыдно перед моими родителями, я им ничего не сообщил и полгода ходил на товарные станции и подрабатывал себе на жизнь.
Не скрою, у нас, у студентов-москвичей, было своё лобби просто в силу того, что мы жили в своих домах и семьях и, конечно, у нас было больше возможностей, чем у ребят, которые жили в общежитии. Зато они учились упорнее и, как правило, лучше нас. В нашей группе Т-1 училась Марина Толстая, она, насколько я помню, была дальней родственницей писателя Алексея Толстого, а её мама была заведующая кафедрой химии в МЭИ. Первый красавец и модник курса Эдик Никаноров из нашей группы Т-1, думаю, не открою большого секрета, дружил на первых курсах с Мариной Толстой и Вадимом Бордзыко.
Не знаю почему, но я, будучи ещё абсолютным телком в амурных делах, был приглашён в этот круг, я бы сказал, московской студенческой элиты. Я бывал в составе компании на нескольких праздничных вечерах в квартире родителей Марины. Никогда не забуду, какое впечатление на меня, простого мальчишку, выросшего на рабочей Красной Пресне в двухэтажном деревянном доме с восемью комнатушками коммуналки с одной кухней и одним туалетом на всех, произвела квартира её родителей. Это была большая настоящая многокомнатная барская квартира с огромной гостиной, увешанной по стенам старинными портретами, и прекрасной мебелью. Этот старинный дом и сейчас стоит в старых арбатских переулках недалеко от памятника Алексею Толстому, вот только не знаю, где сейчас Маша. Так начиналось моё знакомство с миром другого уровня.
Впрочем, жизнь в коммуналке имела и своё положительное значение. Она учила терпеливому, доброму и открытому отношению к людям. Все радости и беды каждой семьи были на виду у всех и так или иначе разделялись и переживались всеми. Плохие поступки осуждались всеми, и так осуществлялось неосознанное коллективное воспитание. Конечно, периодически вспыхивали бытовые склоки, образовывались враждебные кланы, но выручка и помощь терпящему бедствие оказывались всегда.
В начале второго курса я близко сошёлся с Антошиным Борисом. На первом курсе с ним случилась беда, по-другому я не могу назвать случившуюся с ним историю. Девочка, его соседка по дому, забеременела от него, оставаясь при этом девушкой.
