в противном случае возникали большие потери энергии и снижение КПД станции. После пробных пусков мы объединяли данные всех самописцев и других регистраторов, оперативные записи в журналах и строили графики из многих десятков метров лент самописцев. Далее всей бригадой шло обсуждение и анализ полученных данных. Наши метры из котельного цеха развёртывали перед нами блестящую картину всех теплотехнических процессов, их особенности, где проходят границы опасных зон, что надо улучшать, где надо процессы форсировать, а где наоборот надо замедлять.
Для нас, молодых инженеров, это была высочайшая школа повышения нашего инженерного образования. Вообще там существовала удивительная атмосфера товарищеских, я бы сказал, дружеских и высоких профессиональных отношений. Несмотря на то, что месяцами мы жили в стеснённых условиях общежития, у нас никогда не было никаких бытовых склок или каких-либо неприязненных отношений другого характера. В общежитии рядом жили молодые женщины из моего цеха, которые занимались наладкой химводоочистки и водного режима блока.
По праздникам мы обычно устраивали совместные ужины-вечера с небольшой выпивкой, а потом кто-то читал наизусть стихи Игоря Северянина, Есенина или мы пели песни под гитару или хором. Самая любимая песня была «Геолог»:
Держись, геолог, крепись, геолог, Ты ветру и солнцу брат.
Наша жизнь там, вдали от родного дома, была в какой-то степени сродни геологам, поэтому мы эту песню любили.
Надо отметить, что не было ни одного случая, чтобы наших девушек попытался кто-то обидеть. Высокие моральные отношения господствовали в атмосфере нашего командировочного общежития. Вспоминая свою дальнейшую жизнь, я пришёл к выводу, что более чистых человеческих отношений впоследствии я нигде и никогда не встречал.
Телевидения тогда не было, и мы в свободное время в основном много читали. Кино было в клубе в посёлке шахтёров Назарово, расположенном в 3 км от нашего посёлка ГРЭС. Иногда мы ходили туда в кино. Помню, привезли фильм «Серенада солнечной долины». Его три дня демонстрировали в клубе, и я все три дня ходил его смотреть. Мне казалось, что жизнь, показанная там, была сказкой, как, например, «Алые паруса» А. Грина. Тогда в 1962 году я не смел и думать и мечтать, что проеду не только всю Европу, но побываю и в Америке и на большинстве летних и зимних курортов Европы, спущусь на лыжах с Эльбруса, Монблана, со многих вершин Альп и горной Японии.
После требуемой по правилам эксплуатации 72-часовой работы блока под нагрузкой был подписан акт передачи энергоблока в постоянную эксплуатацию, и по этому случаю был устроен большой банкет в рабочей столовой посёлка Назарово. Я, впрочем, как и вся наша бригада, в течение 72-часовой работы энергоблока не уходил со станции, спал по два-три часа на столах в рабочей комнате и питался кое-как. На банкете наливали по сибирскому обычаю по полному гранёному стакану крепкой 56-градусной местной водки. Помню
