удивилась Тая. – А почему?
– А потому, – пробурчал Плавали-Знаем, потирая место, на которое только что шлёпнулся. Один глаз у него спрятался в щёлку, будто прицелился, а второй готов был выстрелить, как пушечное ядро.
Тая, тяжело вздыхая, стала мыть палубу, а Плавали-Знаем протопал снова на мостик.
«Ну ладно, я тебе ещё не то покажу! – подумал Солнышкин. Всё это время он выглядывал из-за двери и еле сдерживал смех. – Я тебе покажу, как по ночам гонять людей!»
Как только Тая скрылась за углом, он снова бросился к каюте Плавали-Знаем и начал заново мазать палубу. Но вдруг нога у него самого поехала назад, и он встал на четвереньки. И тут взгляд его упал на руку: на запястье был старый бронзовый компас. Стрелка его, обычно точная, теперь бегала и качалась из стороны в сторону. Будто хотела сказать: «Ай-яй-яй, молодой человек, как вам не стыдно!» Солнышкин удивился, привстал, и тут вправду раздался укоризненный голос:
– Ну и ну! Вот это партизан!
Он оглянулся. Сзади него стояла Тая.
– А я ничего, – сказал Солнышкин.
– А это что? – И Тая показала на руки, с которых медленно капал солидол. Она бросила тряпку и сказала: – А ну-ка, пойдём в каюту…
И смущённый Солнышкин отправился за ней.
В это самое время Мишкин вышел из машинного отделения. Он прошёлся по коридору и вдруг почувствовал, как о его ногу что-то трётся.
– Брысь! – сказал он, так как не мог терпеть бродячих котов и кошек, хотя на пароходе их не было и в помине.
При тусклом свете машинист разглядел пропавшую банку с солидолом. От вибрации она вздрагивала и медленно двигалась по палубе.
– Вот артистка! – воскликнул Мишкин и подхватил её.
Не надо молчать!
Солнышкин просунул в дверь голову. На койке сидела тоненькая буфетчица Марина и быстрыми спицами вязала цветную варежку. Солнышкин прибавил баску и спросил:
– Можно?
– Можно, – ответила Марина и кивнула круглой, как кокосовый орех, причёской.
Солнышкин прошёл за Таей в каюту. Руки он спрятал за спину.
– В чём дело, Солнышкин? – удивилась Марина и подняла большие зелёные глаза.
Солнышкин покраснел, не зная, что ответить.
– А это он мне помогал убирать, – усмехнулась Тая. Она протянула Солнышкину кусок мыла и открыла кран с горячей водой.
Солнышкин мыл руки, а Тая тихо вздыхала:
– Вояка ты, вояка! И зачем с ним связываться, шума не оберёшься! Лучше его не трогать!
– Лучше не трогать, – подтвердила Марина, словно всё поняла, и опять склонилась над клубком.
– Как это – не трогать?
– Так, – вздохнула Марина, – а то он ведь жизни не даст!
– Вот и не даст, если будете молчать! – воскликнул Солнышкин.
– Ну ладно, – вздохнула Тая. – Ладно… Надо пойти вымыть палубу. – И глаза её смотрели
