сверху слоем разноцветного мха и уходящие дальше вверх высокими тонкими соснами. Некоторые из них лежали тут же не в силах удержаться корнями за трещины в камнях. Слой земли на сплошной каменистой поверхности был слишком тонким.
К сожалению, часть этих отвесных скал была исписана бессмысленными фразами вроде «Здесь был Саня» или «Таганрог 2014». Я выругался про себя на тех, кто оставил эти надписи. Даже если мы и были той частью природного естества, то часть эта была подвергнута мутации, которая обезобразила его.
Разверзнутый каменный холм был прекрасен даже после того, как человек обнажил его внутренности. Но этого ему было мало. Он их обезобразил.
Мое негодование утихомирили длинные желтые болота, которая тянулись иногда вдоль дороги несколько сотен метров. Вот где была прелесть нетронутой природы. Место, где природа поглощала саму себя. Из трясины выступали черные голые стволы загубленных деревьев. На их верхушках в стороны торчали длинные тощие ветви. Я узнавал в них старинные орнаменты северных народов, где дерево изображалось как угловатая схема прямых линий. Убитые болотом ряды этих деревьев доживали свой век, разлагаясь на солнце и подгнивая в воде.
Иногда от желтизны болота слепило глаза, особенно, когда показывалось солнце и подсвечивало его. От этих болот мне становилось не по себе.
Вновь начался лес и камни.
– Пап, что это за камушки? – спросил Тим.
Вдоль дороги по кромке леса стояли большие и маленькие фигурки из камней, поставленных друг на друга. Камни удерживали равновесие один на другом и стояли здесь уже очень давно. С тех пор, как первый человек решил построить из них незамысловатую вертикальную фигуру, до наших времен, когда праздные путники останавливались и друг за другом ставили похожие фигуры из разбросанных вдоль дороги камней.
Зачем они это делали? А зачем люди читают молитвы? Зачем приносят жертвы? Бросают монетки в фонтан или плюют через левое плечо.
– Это люди выстраивают свои надежды в виде камней, – ответил я Тиму.
– Зачем?
– Так они хотят вернуться сюда через несколько лет и увидеть, что их выложенные друг на друга камни до сих пор стоят. Что прошлое помнит их. Что сила с помощью, которой они сложили эти булыжники, может хоть как-то повлиять на этот мир и оставить след. Но в итоге, это просто камни, разбросанные вдоль дороги.
– А если они упадут?
– Ничего не изменится, Тим.
Мы продолжали ехать на север, и я все глубже и глубже проникался таинственным для меня ощущением наполненности смыслом, которого еще не понимал. Может, то была ностальгия души, о которой я думал. Я задавал себе этот вопрос, но не спешил найти на него ответ. Что-то мне подсказывало, что рано или поздно он явится мне сам собой. Нужно только подождать.
Дорога продолжала меняться, от километра к километру:
