Полюшка, именно в тот день… – усмехнулся Борис.
В тот день они сильно все перепугались. Шатова, узнав про болезнь дочери, поставила всех на уши. Второй секретарь обкома партии, двоюродный дядя Бориса, даже прислал им свою обкомовскую «Чайку», чтобы Шатова смогла смотаться в Озерки, забрать из той больнички заболевшую воспалением легких девчонку.
За прошедшую ночь состояние Ники стабилизировалось, и лечащий врач допустил возможность ее транспортировки на комфортабельной обкомовской «Чайке».
– А где шляется Зимин? – спросила девочка у матери, не обнаружив Бориса среди провожающих. – И где Дашка? Почему их тут нет? Мама, что происходит?
Ее вполне ожидаемый вопрос прозвучал в салоне авто набатным звоном, хотя Шатова внутренне и была готова к нему, ожидала его, но, услышав, вздрогнула, растерялась. В какой-то миг губы ее дрогнули, она готова была расплакаться, но быстро взяла себя в руки.
– Они уехали минут тридцать назад, – пояснила ровным голосом Виктория Игоревна.
– Мама, Зимин просто не мог никуда уехать, не попрощавшись со мной! – заерзала Ника обеспокоенно на своем месте.
Это никак не укладывалось у нее в голове. Столько для нее он сделал и ушел, даже не глянув на нее, не махнув ей на прощание рукой, не сказав ей ни единого словечка…
Прижимая дочь к себе, женщина вздохнула:
– Он сказал, что у него срочные дела!
Недоверчиво моргнув, Ника посмотрела на больничный корпус, пробежалась глазами по окнам, словно попыталась найти палату, в которой она лежала. Зимин под самое утро задремал возле нее, уронил голову на тумбочку, что стояла у изголовья кровати.
Она проснулась, долго с любовью глядела на его изможденное лицо, боялась разбудить его неловким движением…
– Мама, он не мог так со мной поступить! – проступила влажная пленка на девчоночьих глазках. – Ты ему что-то сказала, и он уехал! Ты обидела его! А он меня всюду на руках носил! Мама, как ты могла с ним так неблагодарно поступить?
– Ну, извини меня! – почувствовала себя неловко Вика, провела ладошкой по лицу, смахивая с него следы раскаяния. – Перенервничала из-за тебя, погорячилась я немного, наговорила Зимину лишнего! Вырвалось у меня, сказала, что видеть я его больше не хочу, чтобы он оставил нас навсегда в покое…
Вздрогнув, Ника почувствовала, как ослабли ее коленки, в груди гулко застучало сердечко, закружилась голова, резко потемнело в глазах и перед ними пошли разноцветные круги.
– Что ты наделала, мама? – вырвалось с болью из ее груди. – Мы же больше никогда его не увидим! Он уедет в свою непроходимую тайгу и забудет про нас! А я его, мам, люблю! Как же я, мам, проживу без него? Я хотела выйти за него замуж!
– Ничего, все утрясется! Вернется еще твой Зимин!
– Он не вернется! Ты его плохо знаешь! Ты с ним только спишь, а со мной он возится целыми
