на газ. Машина лихо понеслась вперед. Подставив лицо солнцу, Мак наслаждался весенним ветром. В голове крутились слова Марибель по поводу доли от прибыли. Страшно представить, как он подойдет к Биллу и задаст ему этот вопрос. А если Билл решит, что Мак ждет его смерти? Если сочтет его неблагодарным проходимцем, который не умеет ценить добро? Или того хуже – откажет? Билл же ему как отец. Но он все же не отец, это правда. Маку исполнилось тридцать. Наверное, самое время ждать от жизни чего-то большего. А если страшно попросить Билла, если кишка тонка пустить корни в Нантакете, то нечего дурью маяться, возвращайся в Айову.
Добравшись до Мадакета, Мак остановил машину у деревянного моста. Слева блестела полоска синего океана; справа, в бухте Мадакет, качались на волнах парусники на красных швартовых. «Поговори со мной, – взмолился Мак. – Поговори же, сейчас». Увы, ничего не вышло. Голос появлялся сам собой, неожиданно, как в тот, первый день на Нантакете. Мак ждал. Ждал и надеялся. Помощь ему сейчас не помешала бы. Однако остров молчал, и только ветер нашептывал что-то на ухо.
Глава 2
День памяти павших
25 мая
Любезный С. Б. Т.!
Ну вот, начался новый год, и мы возвращаемся к старой теме… Да, я, конечно, не становлюсь моложе и все же по-прежнему не намерен продавать отель. Весь персонал на месте, вернулся Мак, он снова всем заправляет, рядом Тереза, моя жена. Полы натерты, отель сверкает и готов вновь принять постояльцев. Впереди – сногсшибательный сезон! А вас милости прошу в мой кабинет, объявитесь уж собственной персоной. Посидим, потолкуем, полюбуемся чудесным видом. Мне кажется, у нас с Вами, мой таинственный доброжелатель, много общего. Я думаю, нам будет, о чем поговорить. И тогда, проведя со мной время в приватной беседе, Вы наконец-то поймете, что ответ мой не изменился и измениться не может: «Нет, спасибо. У нас все идет прекрасно».
Искренне Ваш,
Среди всех гостей Терезу Эллиотт преимущественно интересовали несчастные. Как и Толстой, она полагала, что все счастливые люди одинаковы – они скучны и неинтересны, посредственны. И потому так повелось, что обычными гостями занимался Мак (единственным исключением стала Андреа, мать мальчика, страдавшего аутизмом, но это, как полагала Тереза, особый случай). Самой же ей доставались увечные и страждущие, несчастные вопреки своему богатству. Один потерял жену, другой похоронил дитя, третьему ампутировали ногу, четвертой – грудь, пораженную раком. Кто-то жил с больными родителями на руках, кто-то был вдовцом, или разведенным, или потерпел крушение брака. Всякого на ее долю хватало: жертвы насилия, неудавшиеся самоубийцы, хронические неврастеники и алкоголики.
Всю зиму в Аспене Тереза отвечала на звонки постояльцев, которые желали заранее забронировать номера. И наслушалась самых разных историй.
День 6 февраля, когда позвонил Лео Керн, запомнился особо. Накануне нанесло снега – всю ночь мело. Билл отправился кататься на гору Баттермилк. В десять
