крышу, расписанную великими мастерами так искусно, что днем она казалась похожей на ночной небосвод, а ночью светилась дневным светом, исчезли в темной вышине, став невидимыми. Осколки, упавшие вниз, вонзились в столешницу со страшной силой, подрагивая от чрезмерной силы, переполнявшей их. Дети, спрятавшиеся за колонной, дружно вздрогнули, увидав зазубренные острия.
Прим заговорил первым, помолчав некоторое время, чтобы присутствующие пришли в себя от шока. Вызвал для начала охрану, велев прибрать в зале. С помощью слуг перевел присутствующих в другое помещение. Здесь хранились дубликаты ключей кастырей. Даже находясь здесь, никто не смог бы найти ключи. Само пребывание в этой небольшой прямоугольной зале, стены которой были обшиты драгоценными панелями из редких пород деревьев, стол богато инкрустирован – придавая сходство со шкатулкой для драгоценностей – стало неожиданностью для всех, приятной неожиданностью, после пережитого. В этой комнате отступали печали, стихало горе, и успокаивались сердца. Селену обступили дети, недоверчиво и осторожно касаясь ее, выжившую в драконьем пламени. Лентина, подошла к кровнице, сузила глаза:
– Это точно ты? Где мы с тобой встретились?
– Лентина, мы встретились возле замка Мааров, когда пришли за нашими мальчиками.
Лентина облегченно вздохнула. Теперь уже зашумели все, переживая случившееся. Принесенные напитки взбодрили, укрепили дух кастырей и их гостей. Совещание продолжалось, слишком многое стояло на кону, чтобы откладывать обсуждение. Прим, печально усмехнувшись, спросил, нет ли еще каких сюрпризов у кастырей. Ответом была тишина. Прим продолжал:
– Отчего случилось превращение?
Ди Астрани приподнялся:
– Я предполагаю, что мальчик назвал тайные имена, которые и заставили принять монстров их настоящий облик.
– Возможно, вы правы. Чем нас еще удивят наши гости? Какие тайны вы принесли нам?
Теперь поднялся Вальд, подталкиваемый своей матерью:
– Ваши Пресветлые величества! Уважаемые господа кастыри! Я, Торнвальд Виктор де Аастр, по крови матери, которую лишь единственную я признаю своей родительницей, рожденный астрономом, совершил такой поступок. Я не знаю, правильно ли я поступил, и прошу рассудить меня. Мать всегда учила меня, что брать чужое нехорошо. Но вот драконы – они нас тоже без спроса забирали, и никто из тех, кого они съели, не разрешал им себя жевать. Поэтому я позволил себе забрать у этих ящериц вот это.
И с этими словами вывалил на стол шесть ключей, отливающих пламенем полуденных светил. Ключи казались одинаковыми, но лишь с первого взгляда – кастыри узнали всякий свой ключ. Вторично онемело высокое собрание. Прим подошел к мальчику и обнял его. Вальд посмотрел на мать, едва сдерживая довольную ухмылку. Селена стояла и не знала – то ли отлупить свое шкодливое чадо, то ли расцеловать. Слово взяла мать Оливия:
