Его лук стянулся, и стрела со свистом улетела в плоть. Первый часовой слёг со сталью в горле. Второй только побежал к горну, как его пронизала вторая стрела. Покончив с первой платформой, скрытой за деревянными стенами, Маттоми тихо залез на высь башни и увидел чудесное явление, приятное ему глазу – часовой прислонился к стенке и закрыл глаза. То ли он был в полудрёме, то ли уснул – неважно – смерть настигла его со скоростью оперённой свистящей смерти.
Покончив с «оком» лагеря, он осмотрелся на другие башни. Где-то уже стоит легионер, где-то Фариам добивает часового, пронзая его кинжалом. Посмотрев вниз, он заметил, как у костров, пока никто не видел, появилось несколько бочек с порохом, как артиллерийские батареи из трофейных пушек на насыпных укреплениях обезлюдели. Ствольные орудия и баллисты остались без расчётов, так вовремя нашедших вечный покой.
«Пришло время дать сигнал», – мысль стала преддверием действия.
В руках охотника оказался маленький факел, от которого исходит неприятный аромат. Огонь вспыхнул от прикосновения спички мигом озарив все светло-зелёным светом. Всего пару секунд подержав его на виду, Маттоми спрятал факел, быстро его потушив. Этого должно хватить для сигнала.
Спустя несколько секунд из леса подались фигуры, мельчащие тени, которые можно заметить только с вышек, но «глаза» ослепли, и никто не спасёт передовой лагерь. Теперь сводная когорта должна выполнить вторую часть задания – занять передовые позиции, либо ослабить противника до прихода первого легиона.
Маттоми стал наблюдать, как к лагерю подбирается вся когорта. Сотня воинов, лучших среди всего легиона. Остальные четыре сотни, всё, что осталось от некогда славного и несгибаемого первого легиона, готовятся к решающему для них сражению. Либо сегодня он оправдает свою славу и силу и выживет, либо сгинет, пытаясь это сделать.
Охотник приготовил лук к стрельбе. Он идёт без страха в бой, зная, что за его гибель Союз оплатит семье издержки в сумму, достаточную для лекарства отца. Он даже шутил, что ему проще умереть, что спасти семью, нежели воевать. Фариам же в жёсткой форме заметила, что он лучше бы и умер, искупив вину за безобразие, сотворённое им.
Парень стянул тетиву, внимательно всматриваясь в пляшущее пламя костров. Там он увидел огонь, пожирающий дерево… ему это напомнило о войнах, бесконечных сражениях, поглощающих мир. Он бы мог поразмыслить о причинах и последствиях, но всё внимание он нацелил на новую цель. Высокий человек, в светло-синей мантии, поверх которой золочённый панцирь, подошёл к костру. Рогатый латный шлем скрыл лицо чародея, сжимающего холодную сталь двухметрового посоха, увенчанного символом ворона. Его свитой стали не менее полусотни арпов, рычащих и шипящих, готовых рвать и метать по приказу своего господина.
«Чернокнижник Весов» – догадался Маттоми, предчувствуя, кто ответственен за оборону на этом участке, но тут же отбросил домыслы, увидев рядом и закованного в рыцарские готические латы ратника, несущего массивный меховой плащ. Сверкающая огнями костров броня сильнее
