что красивая. Даже такая.
– Эта, что ли, доча? – как-то уж совсем по-старчески кхекнул я. – Белобрысая?
Она снова сморщилась.
Радуется – быстро определил я. Хотя кто ее поймет. Когда у человека одна эмоция на все случаи жизни.
– Белобрысая?
Она подняла на меня глаза – явно заинтересованная.
– Ну, – пояснил я, – блондинистая.
«Неужели и такого слова не знает? Чума!»
– Не знаю, – она пожала плечами, – Я не видела. Она же еще внутри.
ТАИСИЯ ПАВЛОВНА
Едем обратно. Автобус еле-еле тянется. А я боюсь. Моста этого боюсь. Лучше бы на пароме поехали.
Когда нас в прошлый раз везли – с Лидочкой, – я спала всю дорогу. Потому и не видела, какая она, эта вода. С высоты черная и страшная. А когда на берегу стоишь – синей кажется. Не поймешь какая…
– Ты чего жмуришься? – слышу у самого уха. – Боишься, что ли?
От него пахнет чем-то хорошим. Я тихонько принюхиваюсь – чтобы он не заметил – и сразу узнаю этот запах. Так пахло, когда бабушка в горячий суп перец сыпала. Домом.
– Уже не боюсь, – я открываю глаза. – Ты же рядом.
Он сразу отворачивается. Смотрит через проход – в окно. Долго молчит, потом вдруг вздыхает. Шумно, как паровоз.
– Красота! – говорит. – Смотришь, и сразу жить хочется.
«Как это – „сразу"? – думаю я. – А „хочется"? Жизнь – это что, телевизор? Когда захотел – включил, захотел – выключил. Или я опять не так понимаю?»
Осторожно смотрю в окно. Мост скоро закончится, а мы еще про дочу не поговорили. Вот интересно, что он думает? Хочу спросить и даже рот открываю, но чувствую: лучше закрыть. Раз он так молчит.
ПЕТРОВИЧ
Я-то, конечно, с самого начала понимал: хлебом-солью нас вряд ли встретят. Но и на такой прием не рассчитывал.
Честное слово, как будто я школьник какой! Они бы меня еще на ковер пригласили.
– Вы, Алексей Петрович, меня неприятно удивили, – сказал директор, закрыв за собой дверь.
«Чья бы корова мычала», – подумал я, но по-умному промолчал.
– Вы же взрослый человек. Должны понимать, что так не делается.
Он начал расхаживать по кабинету с таким видом, как будто меня вот-вот выпрут из партии. Обеспокоенность демонстрировать!
– Как – так? – я с покаянным видом сел на стул. – Ничего же не случилось.
– Не случилось? – он резко стал как этот… – Вы взяли чужого ребенка и увезли непонятно куда.
Как лист перед травой – вот!
– Так она же вроде ничейная, – я сделал вид, что не понял наезда. – И почему неизвестно куда? Мы на берег ездили.
Директор осуждающе покачал головой.
– И никому ничего не сказали.
Ай-яй-яй! Он бы мне еще пальчиком погрозил.
– Алексей Петрович, дорогой вы мой, ну поймите же наконец. Здесь у нас – свои правила. И вы должны их соблюдать.
– Ладно, –
