зданиями, небоскреб в последний раз и задаюсь вопросом: «Как скоро я вернусь в Нью-Йорк?» Скованными от внутренней дрожи пальцами я достаю телефон из кармана джинсовой куртки и фотографирую небо так, чтобы в кадр попали часть верхних этажей, многослойные перистые облака и несколько случайных ворон. Решаю не выкладывать это фото в интернет.
Мама нервничает больше обычного, а я кажусь спокойной, как море в штиль. Она приглаживает ладонями мои растрепанные волосы несколько раз, оттягивает куртку, открывает и закрывает молнии на рюкзаке.
– Ничего не забыла? – Мой взгляд приковывает группа молодых людей в спортивной одежде: три парня и четыре девушки. Они делают селфи и хохочут так, что на них оборачиваются все те, кто встал не с той ноги. – Ви?
– Вроде нет, – отвечаю я, помедлив.
Отец засовывает мне в нагрудный карман небольшую пачку купюр.
– Поменяешь в обменнике на злотые. Должно хватить на личные расходы. А карточку мы заведем уже в России.
Я киваю. Родители кажутся взволнованными, но также и умиротворенными, как будто избавились от тяжкого груза. Ах да, я – этот тяжкий груз.
Сажусь в кресло и пристегиваюсь. Нахожусь между грузным мужчиной и женщиной азиатской внешности. Впереди десять часов полета. Телефон вибрирует – пришло уведомление. Саша.
«Извини, что не пришел проводить!!! Вчера до ночи собирал вещи, был уверен, что завел будильник, но ошибся. Прости, Ви, с меня должок! Хорошего пути, обязательно напиши, как приземлишься».
«Ничего, – думаю я. – Кажется, я знаю, как ты оплатишь мне этот должок».
Включаю режим «в самолете», надеваю наушники и включаю аудиокнигу Исигуро Кадзуо «Не отпускай меня» на польском языке. Nie opuszczaj mnie…
– Не отпускай меня, Ви, слышишь? Не отпускай, держи меня!
– Я никогда тебя не отпущу. Держись за меня. Только держись…
– Ви, мне больно! Ви!
– А вот и моя любимая внучка! – Бабушка крепко сжимает меня в объятиях и просит в подробностях рассказать, как это мне одной удалось прилететь с пересадкой и избежать проблем.
– Я просто очень взросло выгляжу и вызываю у всех доверие, – отвечаю я, сама не веря в свои слова.
Дома меня ждут фирменные бабушкины пончики – не дырявые американские, а пышные польские, посыпанные сахарной пудрой. Дедушка рассказывает, какие музеи закрыты на реставрацию, а какие выставки только открылись.
– Мы посмотрели, как тебе добраться до Калининграда. Сначала доедем на поезде до Гданьска, там посадим тебя на автобус. Вы же уже получили визы? – Я киваю, радуясь тому, что набила рот тестом.
Сижу на балконе и смотрю на уютный и родной Краков. Какой же ужасный мир Кадзуо описал в своей книге! Если бы я узнала, что такое происходит в действительности, то написала бы тысячу петиций властям… Я снова не сомкнула глаз. На эти две недели мне нужно перестать думать.
