правильные черты бледного лица сжаты напряжением сил. Несколько мгновений он безотрывно смотрел на возрожденный фрагмент дома, где толпились отчаявшиеся люди, и, опомнившись, бросился вперед, протягивая руки в поисках защиты. Лицо Забавы исказилось – мальчишка едва не опрокинул один из штативов.
И в ту же секунду дверь под ударами тарана пала, и в вестибюль хлынули русобородые, светлоглазые, узкие лица остготов, засверкали клинки.
А следом, вызывая помехи и электрические разряды, в периметр ворвались двое в ядовито-желтых комбинезонах, смешались с древней толпой, утонули в волнах смазанных красок. Приборы на штативах брызнули искрами, периметр ослепительно вспыхнул и погас, освобождая развалины от кошмаров прошлого. На мозаичном полу остались лежать незнакомцы в яркой одежде дорожных рабочих, рядом – блестящий инъекционный пистолет.
Профессор кинулся к неподвижно распростертым людям, бегло проверил пульс у одного и у другого.
– Вот же угораздило! – рявкнул он в сердцах, но взял себя в руки, стал спешно рассоединять аппаратуру.
– Вы… русский? – беглец еще не успел отдышаться. – Вот… удача!
Его лицо выражало неподдельную радость, но Забаве было не до сантиментов.
– Ну же, не стойте истуканом, помогите свернуться! – прикрикнул он на паренька, закрывая чемоданы и торопясь к штативам.
– Что это было… призраки? – тот сбросил оцепенение, подоспел, стал крутить фиксатор штанги.
Профессор складывал штативы молча, словно не слыша вопроса. Жестом повелев нести сак, устремился с чемоданами к спуску. Беглец, неловко обняв брезентовый мешок, засеменил следом. Машина рванула с места, запылила, съезжая к оливковой роще.
Архимед Иванович сосредоточенно крутил баранку. Досада за прерванный опыт, осада виллы, кривая олива, желтые комбинезоны, разноглазая девочка-рабыня – все хороводило в голове, мешая понять, как действовать дальше. Было лишь ясно, что случай, сделавший его невольным спасителем, и молодость спасенного обязывают это учитывать. И еще у него возникло чувство, что лицо паренька ему откуда-то знакомо.
– Они мертвы? – нарушил тот затянувшееся молчание.
– А? – Забава не сразу понял, о чем его спрашивают. – Нет, скоро очухаются…
– Я не о них, – беглец взглянул испытующе-блестящими глазами. – Те люди в вестибюле… могу поклясться, часть дома была совершенно целой!
Профессор сжал зубы. Откуда он свалился на его голову в пять утра – здесь, среди развалин, и кто те «дорожники», что за ним гнались? Едва ли мальчуган испортил им где-то шоссе.
– Стены, обстановка… все было цело – я видел своими глазами! А дальше, вокруг… камни, чертополох! – его попутчик захлебывался словами. – Это что, ваши штативы? В них все дело? – увиденное потрясло его настолько, что заставило забыть о преследователях.
Забава покосился на бледную,
