мне. Тебя ударили ножом в Бенидорме.
– А почему? Выглядит так, как будто связано с наркотиками.
– Случайно.
– А почему я была в Бенидорме?
– Училась.
– И что я изучала?
– Испанское вино, естественно.
– Испанское вино. Хм. Вряд ли. Но, может, херес. Разве это не попало бы в газеты?
– Нет. Вокруг постоянно какая-то поножовщина.
– Тебе нужно перестать читать эти ужасные таблоиды.
– Это напоминает мне о моем дрянном детстве, – произнесла я. И прежде чем она успела запротестовать и сказать, что оно не было дрянным, я пошутила: – В любом случае, поверь мне: никто не будет просматривать испанские новости, чтобы узнать, не пырнули ножом ли какую-нибудь богатенькую английскую девушку.
– Они поймали того, кто это сделал?
– Нет.
– То есть ему ничего не будет?
– Ну, естественно, полиция все еще его ищет.
– Это радует.
Наступило короткое молчание, а затем мы обе разразились смехом.
– Ты должна предупредить их, Хизер, – сказала я, когда смех утих.
– Да ничего страшного. Это всего лишь летняя стажировка, и они сразу же найдут замену. Париж осенью – вот следующий важный шаг для меня. А это просто пустяк. Ну, практически пустяк. Мне наверняка больше никогда не придется видеться или говорить с ними…
Я не могла позволить ей так поступить:
– Может, я позвоню им вместо тебя? Я не буду притворяться, что тебя зарезали. Я скажу что-нибудь подходящее, хорошо?
– Правда? – обрадовалась она, широко раскрыв глаза от чистого, неподдельного облегчения.
– Мне несложно. – Это был не первый раз, когда я вмешивалась, чтобы сделать для Хизер что-то, что она сама делать боялась.
– Хорошо, – сказала она, заметно расслабившись. Это было что-то, что я легко могла сделать для нее, в отличие от оплаты своей доли аренды. – Полагаю, мне не стоит пятнать свой послужной список.
Я съежилась от стыда, вспомнив о собственной карьере. Эта «карьера» была, по сути, серией абсолютно бесперспективных работ, лучшей из которых оказалась последняя – что-то с «цифровыми СМИ» в названии. На нее, если честно, я попала благодаря обману и своим бессмысленным знаниям об инфлюэнсерах из соцсетей. Когда они это поняли, меня уволили. До этого была пара попыток играть на сцене, но я не могла выносить других актеров; работа в книжном магазине, которая мне вполне нравилась, но меня сократили; бухгалтерская фирма, ужасная; несколько периодов безработицы; два лета работы в баре на Тенерифе, которые организовала Хизер. «Просто чтобы продержаться, пока не поймешь, что делать дальше, и не найдешь свое призвание», – говорила она.
Но мне уже тридцать один, и я не приблизилась к этому мифическому призванию.
– Я придумаю для тебя хорошее оправдание, чтобы ты могла сохранить репутацию, хорошо? Но тебе придется затаиться.
