справлюсь, Егор Викторович, – твёрдо заявляет Леся, этим ответом демонстрируя мне сразу два факта.
Во-первых, меня и послать могут, пусть и завуалировано. Но красноречиво дать понять, что лезу не туда – на это Синицына способна, какой бы скромнягой ни казалось. А во-вторых…
Во-вторых врать она не умеет. Иначе бы сказала мне спокойно, что да, отдыхать будет; а не намекала, что не моё дело и что главное, что меня должно волновать – её способность справиться.
– Хотя бы выспись, – от недовольства говорю жёстче, чем надо бы.
Но Лесю мой тон, видимо, не особо заботит. Девчонка улыбается иронично, и вдруг спрашивает:
– Можно начать прямо сейчас?
Не знаю, всерьёз ли она – лёгкий смешливый блеск в её глазах сбивает с толку. Но на всякий случай киваю.
И Синицына и вправду откидывается в кресле, закрыв глаза. И этим позволяя мне чаще и дольше кидать на неё взгляды. Более пристальные и внимательные… Особенно когда этому способствует небольшая пробка.
Её длинные естественные ресницы слегка подрагивают, губы соблазнительно приоткрываются…Тело по-прежнему скрыто сомнительными шмотками, но вдруг замечаю, что грудь вполне себе выделяется, в такт дыхания девчонки приподнимаясь и опускаясь перед моим взглядом…
Чёрт. У меня встаёт. На Синицыну.
Долго там до её дома ещё? Увеличиваю скорость и запрещаю себе больше смотреть на уже спокойно спящую и слегка похрапывающую девчонку рядом. Мою, чтоб её, студентку.
Глава 4. Олеся
Отдых мне, конечно, и близко не светит. Ведь при лучшем раскладе я уже через неделю должна в Томск лететь. Расчёт от соседа мне нужен срочно, ведь надо начать уже сейчас насчёт маминого санатория решать. Даже на тот случай, если у меня не получится с конкурсом, уволиться и без того собиралась, как и маму отправить.
Поэтому сегодня никаких робких лепетаний. Отработав у соседа весь день, расписываю ему всю ситуацию и прошу расчёт. Как раз и повод уволиться у меня достойный, а то если бы не ситуация с конкурсом, не знала бы даже, что сказать. Врать не особо умею.
Но сосед лишь снисходительно усмехается, явно почувствовав свою власть надо мной. Типа в его руках моя судьба. Так и вижу это в самодовольном оскале, и становится по-настоящему страшно.
С трудом преодолеваю желание отступить и вместо этого ещё раз объясняю, что для меня это важно. Прошу по-соседски пойти мне навстречу, рядом ведь живём, не такие уж чужие друг другу.
– Я тоже так думал, – ядовито подмечает мужчина, вдруг резко переменившись и став прямо-таки источать враждебность. – Но ты стала такой закрытой, Лесенька. Застёгнутая наглухо и не улыбнёшься даже. Я помнил тебя другой.
С трудом преодолеваю отвращение и заставляю себя продолжать на него смотреть.
– Я таким образом демонстрировала почтительность, – тихо придумываю на ходу, но неприятное ощущение в груди ни на
