времени не помнил.
– Его только спроси о войне – мог рассказывать часами.
Правительство призвало граждан заниматься полезной для обороны деятельностью. Хью поступил в доки на судоремонтный завод Тодда – склепывал стальные пластины переборок и обшивки на поврежденных кораблях. Само по себе занятие не особо интересное, если не считать риска, когда висишь над водой, но Хью нравилось работать на открытом воздухе, нравилось чувство товарищества, соленый запах моря и сознание, что твой труд приносит реальную пользу стране. К тому же его забавляла мысль, что спустя три поколения в роду Лири снова есть судостроитель.
Отец Эда вместе с другими рабочими переоборудовали обычные торговые суда в танкеры, добавляя второй слой обшивки корпуса. Роскошные лайнеры переделывали для перевозки войск. Вершиной этой деятельности, как по сложности задачи, так и по ее значению, стала работа над трансатлантическим лайнером «Куин Мэри». С корабля убрали дорогую мебель и деревянные панели, на месте ресторанов и баров разместили лазареты, выкрасили корпус в тускло-серый цвет для маскировки от вражеских подлодок и установили систему осаждения дыма с помощью разбрызгивания мельчайших капель воды. Быстроходностью не уступая эсминцу, «Куин Мэри» могла развивать скорость до тридцати узлов, в то время как у большинства подводных лодок скорость не превышала десяти. За сорок третий год «Куин Мэри» без сопровождения канонерок перевезла шестнадцать тысяч человек из Лондона в Сидней.
Однажды Эйлин задержалась у Эда допоздна. Кора уже легла спать. Эд и Эйлин сидели на потертом диване, из которого кое-где проглядывала набивка. Эйлин взяла в руки фотографию Хью.
– Какой он был?
– Наверное, как большинство отцов, – ответил Эд. – Уходил на работу, возвращался вечером. Я не так уж часто его видел.
– А как человек? Я стараюсь представить себе его, а вижу только пальто и шляпу.
Комната, освещенная двумя настольными лампами, напоминала гостиную в каком-нибудь захудалом клубе. Кора установила повсюду миленькие статуэтки, но уюта все равно не ощущалось. Эйлин теперь по-новому оценила, что ее мама поддерживает в доме безукоризненную чистоту и порядок, а отец покупает новую мебель, как только старая обветшает. У Эда, пока он рос, и того не было.
– Он любил посмеяться, – сказал Эд. – Рассказывал довольно-таки похабные анекдоты. И вечно ходил с сигарой в зубах – совсем как собака с высунутым языком в жаркий день. Постоянно суетился, искал, где бы подзаработать.
– А еще? – Эйлин чувствовала, что он готов раскрыть перед ней душу.
– Еще выпить любил. А когда выпьет, становился нехороший.
– Это мне знакомо, еще как.
Они помолчали, понимая друг друга без слов.
– Сочувствую, – сказал Эд. – За что тебе такое?
У нее от волнения перехватило горло.
– Знаешь,
