ждать, знать, как должно поступить, досконально продумать, что именно она скажет, – как это типично для его жены! Марк заключил ее в объятия, испытав прилив почти забытой страсти, нежного любовного чувства. Отсутствие детей было для Люси большим горем, да и у него вызывало сожаление. Но в тот момент он вдруг с удивлением понял, что хотел ребенка не меньше, чем жена, просто не признавался себе в этом: чувство поражения было невыносимо, и он подавлял всякую надежду, полагая, что она бессмысленна. Высвобождаясь из его объятий, Люси вдруг предъявила ультиматум:
– Марк, новые обстоятельства внесут изменения в наш брак.
– Дорогая, но ребенок всегда вносит изменения. У нас будет семья. Боже, это замечательно! Какие чудесные новости! Не понимаю, как ты могла скрывать это целых четыре месяца.
Еще не договорив, Марк понял, что совершил ошибку. Будь они близки, ей не удалось бы скрыть перемены. Но жена словно не обратила внимания.
– Я имела в виду изменения в наших отношениях. С кем бы ты ни встречался – я не хочу знать ее имя и вообще не хочу ничего об этом знать, – теперь этим встречам надо положить конец. Тебе это ясно?
– Все и так кончено, – сказал он. – Это было несерьезно. Я никогда никого не любил, кроме тебя.
В тот момент Марк верил тому, что говорил. Да и сейчас верил: в меру его способности любить, только она владела его сердцем.
У их договора было дополнительное условие, и оба о нем знали. Ужин в пятницу был его частью. Люси сделает то, что от нее ждут, и сделает хорошо. Жена не интересовалась политикой. Ее тонкой натуре был чужд мир, в котором существовал муж, с интригами, тактикой выживания, группировками и соперничеством, чудовищными амбициями. Но ей были по-настоящему интересны люди – не важно, к какому классу они принадлежали и какое положение занимали, и люди всегда откликались на ее дружелюбный, внимательный взгляд, чувствуя себя уютно и спокойно в ее гостиной. Марк говорил себе, что его окружению нужна Люси, ему самому нужна Люси.
Когда такси свернуло на Пелхем-плейс, он заметил, что от дома Венис отъехал молодой человек на мотоцикле. Наверное, один из друзей Октавии. Марк забыл, что она теперь живет на нижнем этаже. Еще одна причина, чтобы прекратить отношения. Когда она училась в школе, они по крайней мере были уверены, что никто не нарушит их уединение. Неприятный ребенок эта Октавия. Он не хотел, чтобы она хотя бы косвенно присутствовала в его жизни.
Марк позвонил в дверь. Даже в разгар их любовной связи Венис не давала ему ключ. Не без раздражения он подумал, что она всегда умела сохранять независимость. Его допускали в постель, но не в саму жизнь.
Дверь открыла Венис, а не экономка миссис Бакли, и сразу проводила его наверх в гостиную. На низком столике перед камином уже стоял графин с виски. Марк подумал (как и прежде, но сейчас более убежденно), что ему никогда не нравилась гостиная Венис, да и весь
