должность. Поэтому все воины погибшего князя станут за этим седоусым воеводой, если понадобится. Захочет ли Свенельд против старого друга и соратника выступить за власть в Киеве? Пойдет ли против вчерашних побратимов воинских? Да и бояр местных, коим он не люб, забывать нельзя.
Да и восставших древлян забывать нельзя. Эти уже приготовились к противостоянию с Русью. Так что раздор в стольном Киеве им только на руку будет.
Над высокой кручей Горы, над разлившимся Днепром пронесся сильный порыв ветра. Свенельд подставил ему лицо, вдыхал жадно. И ощутил влагу на лице. Ах, этот бесконечный сырой дождь, которому, казалось, не будет конца. Вон на Живин день тихо как отгуляли, волхвы не устраивали шумного торжества, понимая, что гибель князя не повод для ликования. И каковы бы требы они ни возносили на капищах, но и в светлый праздник Живы не смогли вытребовать у небес солнышка. Неудачу свою объясняли тем, что это чародеи древлянские мешают им ворожить, что идет с их стороны нечто темное и мрачное. Ну да кому как не посаднику Свенельду знать, на что древляне способны.
По сути он подозревал, что древляне могут покончить с Игорем. Как и понимал теперь, что войны с этим племенем не избежать. А вот отчего так дерзки древляне, его озадачивало. Конечно, он и ранее выяснил, что князь их Мал вел переговоры с соседними племенами бужан и волынян, но ведь Свенельд уже подсуетился и успел перекупить сговорившихся с Малом глав соседних племен, больше им заплатил и был уверен, что не полезут волыняне и бужане в сечу ради древлян.
Знает ли о том Мал? В любом случае он ведет себя так, словно не опасается мести за погубленного Игоря. Да и потом все эти россказни, что в его чащах ныне опасно и чародейство там великое…
А вот плевал Свенельд на их чародейство! Он твердо знал, что сильный человек победит любую нежить наколдованную, справится с любой жутью. Случалось уже, не подивят его ничем древляне. А вот посеять раздоры на Руси, когда ни один, ни другой из детей Игоря не в силах воинство против восставшего племени возглавить – это они могут.
Свенельд уже не первый день думал обо всем этом, но на совете все больше отмалчивался, размышлял. От этих мыслей не отвлекло ни известие о странной кончине мамки Липихи, ни весть о негаданном исчезновении его жены Малфуты. Хотя пусть люди лучше думают, что его только дела домашние заботят. Вот уедет он сейчас к себе в Дорогожичи и понаблюдает со стороны, как тут все пойдет. Но как же уедешь, когда уже пошла весть, что в Припять вошли струги с древлянскими послами, идут к Днепру. Сваты, видишь ли…
Свенельд постарался отвлечься, наблюдал, как на соседней от Горы возвышенности Детинке носились вдоль ее длинного плато всадники, показывали свое умение. А ведь и впрямь удальцы! Со своего места Свенельд видел, как они вздыбливают своих скакунов возле поставленного на краю Детинки шеста, срезают с него повешенные тыквы, а то и просто на ходу
