во мне непонятное томление, которое Наташке в её девятнадцать пробудить, пока не удалось. А потом она меня кинула. Кинула сразу, как только увидала двухметрового холостяка Ваню Горобца, шахтера из Воркуты, приехавшего на свадьбу к младшей сестре. Рядом с Ваней такой пацан, как я, конечно, не котировался, а посему пришлось скромно отойти в сторону, и основное внимание уделить застолью.
В ответ же на вопрос моряка я безразлично пожал плечами и ответил:
– Понятия, не имею, пришли в кассу, купили билеты, сели в поезд.
Капитан громко засмеялся:
– Сели они в поезд, да вас на руках занесли! Вы тут целый день спите, пердите, да перегаром дышите. Из-за вас пришлось, хрен знает, сколько в вагоне-ресторане торчать.
По красной роже капитана было заметно, что пребывание в ресторане прошло для него с пользой и вряд ли из-за этого он горевал.
Его жена, жалостливо глядя на нас, заметила:
– Вас, мальчики, на свадьбе просто ужасно побили. Прямо дрожь пробирает, когда на ваши травмы смотрю. У меня крем есть бодяга, может, попробуете им намазать синяки.
– Конечно, – оживился я. – Давайте, попробую. Возможно, быстрее отеки пройдут.
Повернувшись, глянул на себя в зеркало, прикрепленное на стенке. Ну, что же все нет так страшно, как я себе представлял. Слегка распухшая переносица и синяки под глазами, по сравнению с Валеркиными травмами, показались пустяком.
Тем, не менее, я взял предложенную жестяную коробочку с мазью и автоматом включил свою способность. То ли от выпитого самогона, то ли от выработанного навыка рука при этом ощутила лишь легкое тепло и даже не дрогнула.
Открыв коробочку, первым делом осторожно смазал боевые отметины приятеля. И лишь потом, отправился в туалет, чтобы там, наедине с собой, разобраться со своими повреждениями.
Вернувшись, поблагодарил попутчицу и вернул ей остатки мази. Вот она удивится, когда попробует ее использовать.
Валера так и продолжал спать. У меня же голова практически перестала болеть, и захотелось чего-нибудь съесть. Удивительно устроен человеческий организм. Три дня мы только и делали, что ели и пили, пили и ели. Даже сегодня утром я под самогон сожрал тарелку студня и приличный кусок окорока. А сейчас снова хочется есть.
Нагнувшись под полку, я вытащил свой рюкзак, не уместившийся в рундук.
Развязав его, обнаружил кучу съестного, наложенную добросердечной хозяйкой. Поверх еды лежала литровая бутылка прозрачного, как слеза, самогона, завернутая в тряпицу.
Капитан, внимательно наблюдавший за моими действиями, судорожно сглотнул, когда я достал бутыль и начал разглядывать на свету, но, покосившись на супругу, сделал вид, что он не при делах и ему абсолютно не хочется выпить стопку, другую на халяву.
Тем временем в купе распространился такой запах свежей выпечки и сала с чесноком, что зашевелился и Лебедев.
– Витька,
