его и рассмотреть морду.
Но «труп» взвизгнул, подскочил в воздухе, звеня короткой цепочкой капкана, и Артём отпрянул назад, чуть не завалившись в камыши.
– Ах ты! – вырвалось у него. Не ожидал он воскресения дохлой жертвы охотника. – Притворщик!
Зверёк сгорбился дугой, видимо для устрашения, и по-динозаврьи застрекотал, испуганно зыркая маленькими подвижными глазёнками. Теперь понятно, что это была за птица. Это проходимец енот, угодивший в капкан.
Артём снял тяжёлый рюкзак, присел на корточки и рассмотрел ловушку, чтобы разобраться в её устройстве: две дуги, пружина и защёлка. Если пружину сжать, то капкан будет взведён, и кто-то в него обязательно попадётся. Артём криво усмехнулся, когда понял, что угодил в такой же капкан, защёлка которого должна была соскочить рано или поздно, пружина должна была разжаться, а противоречия должны были столкнуться, защемив в ловушку его душу.
Он вздохнул и протянул к еноту руку, проверяя реакцию животного. Енот отскочил назад, насколько позволяла цепь, ещё больше выгнулся, встав боком к противнику, и снова устрашающе «затринькал».
– Как же тебе помочь? – пробормотал Артём сам себе, покопался в рюкзаке, вынул пачку печений и бросил одно еноту.
Опасливо косясь на человека, енот медленно поднял печеньку, осторожно, но цепко взял её обеими передними лапками, больше похожими на крошечные человеческие ручонки, обнюхал угощенье и, не сводя глаз с противника, откусил.
Печенье его потрясло! В восторге, уже почти позабыв о человеке, он отдался таинственной стихии вкуса, и, молниеносно работая челюстью, сгрыз угощение.
Артём поднялся, огляделся и нашёл вполне подходящую палку, которой безопасно для рук можно было надавить на пружину. Провозившись минут десять, он освободил енота, и тот грязной тенью шмыгнул в заросли тростника и растворился в них.
Артём оглядел тростник, осмотрелся вокруг – зверь ушёл восвояси.
Артём же восвояси уйти пока не мог. Собственных «своясей» в этом мире он не имел никогда, а жить среди людей, в полной мере завися от них, но чувствуя их ненависть к себе и ненавидя в ответ, больше не мог.
Он вздохнул, уселся на сухую глинистую кочку, достал смартфон и «побродил» пальцем по электронной карте.
За несколько дней или около того можно было выйти к морю. У Артёма не было опыта хождения по лесу в поисках самого себя, поэтому он не знал, с какой скоростью это делается, и когда путь этот выведет его к морю. И уж тем более, к пониманию того, как жить дальше.
Внутренняя боль, похожая по ощущению на спицу, воткнутую в сердце откуда-то снизу, из-под ребра, и поэтому достающая прямиком до мозга через грудину и горло, притупилась, одрябла. Но радости от того не прибавилось, как не прибавляется её после удаления зуба, хоть и немеет уязвленная плоть.
Артём медленно поднялся, ещё раз огляделся. Нужно идти. Всё равно куда, лишь бы найти выход и понять.
ВАКУУМ
Он пробрался
