было? – раздался глухой голос.
На вопрос Иштвана, капитана Батори, ответил игумен. Неистово крестясь, пропищал:
– Кара господня! За речи дерзкие, за богохульство! Отце наш иже … – забормотал он молитву.
– Бесовские происки, – прохрипел знакомый голос Жожи.
– Прокляты мы, прокляты. За грехи! – разом подхватили стражники.
– Прекратить! – гаркнул господарь.
К утру нехорошие слухи заполнят крепость. И без того, после поражения при Белой Долине, воинам не хватает веры. В первую очередь веры в себя, и в своего князя. И лишь затем в Бога. А тут еще причитания игумена.
Солдаты застыли. Князь неспеша, прихрамывая, прошел к своему стулу, обитому мягкой и теплой шерстью.
– Капитан! – обратился Штефан к старшему из гвардейцев. –Ты спросил, что здесь произошло?
Иштван понял, озвучив свои опасения совершил ошибку. Слухи никому не нужны.
– В покои залетела большая птица, – ответил он, но голос прозвучал неуверенно.
– Это кара, князь! – запищал неугомонный игумен. – За дерзость! За богохульство!
Штефан сделал вид что не слышит его.
– Яков, а что видел ты?
Арник зацепил за пояс чекан.
– Большая птица, повелитель!
– Господь проклял нас! – пищал игумен. – Отвернулся! Теперь здесь поселился дьявол! Дьявольское место! Чур, чур!
– Если дьявол где-то и поселился, – послышался из-под стола голос Кечкенхана, – то в твоей голове, поп.
Кряхтя, карлик выбирался наружу. Когда он только успел обратно туда забраться?
Теоктист, увидев уродца, громко запищал:
– Это он! Он своими речами призвал нечистого! Он – язык дьявола! Убить его! Убить!
– Дьявол всего лишь одно из оружий Господа, – философски заметил шут. – Может это ты черта призвал? Своими визгливыми молитвами …
Договорить он не успел. Игумен, потеряв самообладание, замахнулся посохом. Еще мгновение и череп карлика мог треснуть как переспелый арбуз. Арник успел вовремя. Он оттолкнул шута, и крепким захватом перехватил клюку.
– Как ты смеешь? – прошипел не-до-митрополит. – Руку на церковь поднимать?
Это стало последней каплей. Недовольство князя, наконец вылилось в отчаянный крик ярости:
– Молчать! Всем молчать!
Через долгое время, придя в себя, господарь Штефан, властным голосом, заявил:
– Повелеваю!
Князь встал. Упираясь кулаками об стол, посмотрел на всех тяжелым взором. Присутствующие, как по команде, опустили глаза.
– Шута Кечкенхана, крещенного Василия, за дерзость, богохульство и пререкательство изгнать из стольного града. Немедленно.
Помолчал. Дал гридникам время понять и запомнить сказанное. Затем продолжил:
– Якова Арника отправить в Сорокские земли. Рвением и усердием
