отчужденностью, однако пожилых подруг матери неизменно приветствовал скупой улыбкой, придерживал перед ними двери и почтительно здоровался, приподнимая шляпу. Одно время он раздавал неимущим семьям в Олд-Харбор индеек по праздникам. Уайти был по-своему предан семье и всегда ревностно оберегал Билли. Когда в 1980 году скончалась их мать, он не показывался на публике ради брата из опасений, что газетчики поместят на первую полосу его фотографию рядом с портретом нового председателя сената штата Массачусетс. Даже в день похорон он прятался на хорах за органистом, пока шла церковная служба, и, скрытый от всех, незаметно наблюдал сверху, как его братья и сестры медленно следуют за гробом к дверям. «Родная кровь есть родная кровь», – заключил приходской священник.
В Саути Балджера побаивались, стараясь обходить стороной. Было в нем что-то пугающее, зловещее и загадочное. Когда кому-нибудь из жителей района случалось невзначай столкнуться с ним на улице возле принадлежавшего ему винного магазина, одного угрюмого, тяжелого взгляда Балджера хватало, чтобы незадачливый бедняга обмочил штаны. «С ним лучше не спорить», – заметил как-то Джон Коннолли.
Эллен Брогна, жена вечного арестанта Хауи Уинтера, проведшая бо́льшую часть жизни в окружении гангстеров, признавалась, что Уайти внушает ей ужас. Вскоре после истории с Киллином, когда Балджер стал часто появляться в гараже Хауи в Сомервилле, как-то вечером они вместе ужинали. Вышло так, что Балджера попросили отогнать «мустанг» Эллен. Она бросила ему ключи, но несколько минут спустя Балджер вернулся, багровый от ярости. Он не смог завести машину. Как оказалось, нужно было нажать на кнопку, прежде чем повернуть ключ в замке зажигания. Брогна пошутила, что Уайти должен досконально разбираться в автомобилях, поскольку работает теперь в «Маршалл моторс». Балджер смерил ее испепеляющим взглядом, резко повернулся и в бешенстве выбежал прочь. Позднее тем же вечером Эллен сказала мужу, что Балджер похож на Дракулу, такой же жуткий. Хауи только посмеялся, найдя это забавным.
Побывав в Алькатрасе, Балджер остался таким же вспыльчивым и взрывным, как прежде, но научился себя сдерживать. Он понимал, как это важно. Стойкий, несгибаемый боец с суровым лицом, будто высеченным из камня, он стал героем легенд в Саути. Стоило ему появиться где-нибудь, и на него тотчас устремлялись все взгляды. К его словам прислушивались. Его холодный острый ум, словно отточенный нож мясника, мгновенно проникал в суть вещей, отсекая все лишнее. Это качество, безусловно, делало Уайти бесценным информатором. Вот почему Деннис Кондон, ушлый федеральный агент, не один десяток лет занимавшийся организованной преступностью, так цеплялся за Балджера в начале семидесятых годов. Хотя Кондон, выросший в Чарльзтауне, по другую сторону залива, вышел из той же среды, что и его осведомитель, для Балджера, верного сына Саути, он оставался чужаком. Кондон крайне неохотно вычеркнул Уайти из списков информаторов. Он чувствовал, что сотрудничество
