быть может самому рискованному, но не безнадежному.
В последующие недели он продолжал вести с Харрингтоном переговоры о возможном сотрудничестве с прокуратурой. Харрингтон объяснил, что расследование подпадает под юрисдикцию штата, поскольку вымогательство имело место в округе Норфолк, а значит, решение о возбуждении дела должно быть принято окружной прокуратурой. Но тут возникал вопрос: как быть с Делахантом? Грина тревожила связь окружного прокурора с Марторано. Он помнил, как эти двое сидели в ресторане «Бэксайд», выпивали и смеялись.
Позвонив Делаханту, Харрингтон коротко изложил суть дела. Затем упомянул о сомнениях Грина, видевшего своими глазами, как окружной прокурор весело болтал с гангстером. Делахант заверил Харрингтона, что с Марторано его связывают лишь давние детские воспоминания и ничего больше, а встреча в ресторане – нелепая случайность. Итогом беседы стала договоренность, что прокуратура округа Норфолк заслушает свидетельские показания Грина.
Вскоре после этого владелец ресторана, ставший жертвой вымогательства, встретился с Делахантом и его помощниками. Грин рассказал о трагическом вечере в «Бэксайд», не скупясь на леденящие душу подробности. Его история ошеломила Делаханта. Тот и вообразить не мог, что подобное происходило прямо у него под носом, пока он ужинал с Будро.
Позднее окружной прокурор провел совещание со своими сотрудниками. Дело Грина оказалось взрывоопасным, к тому же в нем был замешан сам Делахант. В тот вечер он ужинал в ресторане и мог засвидетельствовать, что видел там Марторано с Флемми. Но допустимо ли ему выступать одновременно в качестве свидетеля и обвинителя? Едва ли. Вдобавок у прокурора возникли сомнения, что дело следует разбирать на уровне штата. Федеральные законы предусматривали куда более строгое наказание за вымогательство, чем то, которого могло добиться обвинение в штате Массачусетс, выиграв дело в суде. Делахант посоветовался с Будро, федеральным прокурором и бывшим однокурсником – выпускником юридической школы, который ужинал вместе с ним в «Бэксайд» тем злополучным вечером. Будро согласился с выводами Делаханта и даже предложил лично передать дело в ФБР, чтобы шестеренки завертелись. С одобрения Делаханта дело направили в Федеральное бюро расследований.
Джон Коннолли не на шутку встревожился. Грин стал первым глубоким ухабом на широкой обкатанной дороге Балджера. Но выбирать не приходилось. Заботясь о собственной карьере, Коннолли поспешил сделать все, чтобы дело не вышло за пределы отдела по борьбе с организованной преступностью, где он работал.
Два агента проявили слабый интерес к делу Балджера, ограничившись формальной процедурой. Оба трудились бок о бок с Коннолли в маленьком сплоченном коллективе. Они допросили Фрэнсиса Грина и даже не поленились посетить Делаханта и записать его показания.
Потом настрочили отчет, пополнивший папку с бумагами. На этом
