с невыразимым ужасом перевела взгляд с Вани на дочь. Из края её остекленевшего глаза выкатилась слеза. Недоумённо поморгав, девушка огляделась и толкнула коляску наружу, оставив глупо улыбавшегося мужа в дверях.
На улице, переходя через дорогу, девушка достала дитя из коляски. Движения особого не было, но всё же безопасность ребёнка молодая мама ставила выше всего. Кроме того, она рассудила, что на руках дочке будет интереснее, чем лежать и смотреть на одни и те же облака.
На дороге она повстречала мать, но не узнала, подумала, что соседка. Поздоровались, остановились. Ольга Фёдоровна, хищно улыбаясь, протянула руки, чтобы подержать внучку, но Света вцепилась в дочь мёртвой хваткой.
– Понимаешь, я-то похорошела, но всё ещ пахнет от меня старухой, – пожаловалась мать.
Света ничего не поняла, сказала: "Спасибо, и вам" и хотела уйти, но Ольга Федоровна резво выхватила ребёнка из её рук и подсунула вместо него старую Светину куклу.
Женщина подошла к луже у обочины и положила в неё синее дитя. Глядя, как девочку с чавканьем засасывает в грязь, она, скрестив пальцы, забормотала: "Возьми её, ванильями хочу пахнуть, возьми, вишь кака маленькыя, хорошенькыя!" Лужа в последний раз чавкнула, и женщина поднесла к носу подол своей клетчатой юбки. Она с наслаждением втянула сладкий воздух.
Света не видела ничего вокруг. Её пронзило всепоглощающее осознание, что она касается сейчас не своей дочери, а её одежды. Она представила и ощутила мельчайшие ворсинки, сухие и колючие волокна полотна… По спине и шее неприятно щекотнуло, ладони вспотели. Она тряхнула плечами и с отвращением бросила ребёнка обратно в коляску.
Улыбаясь приветливым солнечным лучам, радуясь свежему ветру и щебету птиц, девушка дошла до парка и села на скамейку, чтобы покормить дочь. Поблизости никого не было. В отдалении, на детской площадке, играли в догонялки дети, поливая друг друга водой из игрушечных пистолетов.
Света тщетно пыталась дать ребёнку грудь. "Неужели сытая?" – подумала она, припоминая, когда в предыдущий раз кормила. Вдруг у одной из девочек, резвящихся на площадке, слетел с волос большой розовый бант. Подхваченный ветром, он устремился прямо к раскрытой груди Светы и через мгновение со шлепком приклеился к голой плоти. Девушка отлепила бант от себя, вздрогнув от скрипа мокрой ткани между пальцев, и швырнула его на землю так, будто он был живым и опасным.
Страх быстро отступил, и девушка ощутила усталость. Возвращалась тем же путём. На дороге её разбудил протяжный гудок. На этот раз Света не вынимала ребёнка из коляски и, отскочив от резкого звука, опрокинула коляску и выронила дочь на асфальт.
Из окна пронесшегося автомобиля вылетела игрушка. На мгновение девушка оторопела в необъяснимом ужасе. Перед ней в пыли лежала кукла с проломленной кудрявой головой и её ребёнок: целый и невредимый, живой, смеющийся. Но отчего ей было страшно? Так страшно, будто в груди копошится клубок змей? Она
