style="font-size:15px;"> «Ты вызывала нас, – услышала она вдруг голос в своей голове. – Ты принесла нам кровавую жертву. Мы расправились с твоим врагом. Теперь ты наша сестра, и имя твоё Батильда – Огненная Битва. Иди к нам!»
«Иди к нам, сестра! Иди к нам!» – вторили в её голове тысячи голосов.
Марина хотела было спросить, куда идти, но в следующую минуту поняла, что в этом нет необходимости. Она и так знает куда.
Выпрыгнув в открытую форточку, новоиспечённая кошка слезла по балконам на землю и побрела по ночной улице к своим новым братьями и сёстрам – демонам, среди которых ей теперь предстоит жить.
Арина Жукова
Тринадцатый сон
I. Пульсация
В распятой пятерне черных веток снег кажется еще более белым, чем днем. Ночь дышит надсадно, выкашливая сгустками туман, и болезненной россыпью светящихся точек – звезды.
Речная топь у берега – влажно-засасывающая. Вдох, еще вдох – и так просто потеряться в этом гулком размеренном плеске, приглушенном, как любое движение зимней опустошенной бездны.
Куришь нервно, ссыпая искры в темноту.
– Ну где же, где?
Часовая стрелка лениво кружит по циферблату, ты повторяешь ее путь – языком по губам.
– Черт, обветрятся.
За спиной – немое пространство. Стоит опустить плечи, расслабить спину – вопьется под лопатки, будет терзать, истово, с леденящим морозным предвкушением, проникая под кожу и глубже, пока не растечется по венам, меняя привычный цвет на стынущий чернильно-алый.
Делаешь шаг в сторону.
– Что ж, когда-то это должно произойти.
Еще шаг.
Пустота за спиной настораживается, замирая в предвкушении.
Резко разворачиваешься и застываешь, не успеваешь закрыть глаза от летящих пригоршней снежных сюрикенов.
Пульс замирает на полутакте.
II. Лед
Сегодня ломко и безжизненно. Ветер застывает на полувдохе.
Выйти на улицу – еще один способ нырнуть в собственную бездну: пьянящую, с россыпью серебристо-белых кристаллов на глубине.
Еще один повод.
Чувствуешь горечь на языке.
Взгляд становится гуще, отрешеннее. Ночь прокатывается по гортани, проникает в вены, струится с тихим шепотом:
– Тс-с-с-с!
Лижет змеиным языком, заглядывает в глаза.
Обжигающие касания наверняка отпечатаются шрамами – потустороннее заявляет свои права на место на твоем теле.
Опускаешь в темноту ладони, пытаясь нащупать… себя?
Вывернутая наизнанку шкатулка с остатками гранул – границы, через которые нельзя переступать.
Шаг. Тело прошивает судорога.
Шаг. Тень приближается танцующей походкой, кладет пальцы на шею.
Треск.
Обломки осыпаются на пол.
