сказать, что я?… – недоговариваешь очевидное и получаешь в ответ: – Предпочитаешь иное меню? О да.
Смеется облегченно впервые за долгое время.
Расслабленно откидываешься назад, устраиваясь в знакомых объятиях.
– Спи, мой феникс. Все хорошо.
IX. История на тысячу шагов, рассказанная в переулке
Ты живешь на стыке двух реальностей: города, с его выматывающей геометричностью, и мрачного ночного леса – сырого, дышащего, зыбкого. Бетонная гладь тротуара с желтыми пятнами фонарей – границей между видимым и забытым. Стоит схлопнуть крылья-ладони, и миры смешаются, прорастая друг в друга, словно корни старых деревьев.
Твой выход. Словно в первый раз… за эту вечность. С лаковых ботинок стекают струйки тумана, шаг за шагом становятся плотнее, превращаясь в молочно-белую пелену. Движения смазанные, расплывчатые, плавные – настигающие с неотвратимостью детских кошмаров.
Обыденность привычных действий ломает, лишь оттенки вкусов добавляют новые штрихи к безвременью.
Туман жесток в своем равнодушии. Он окутывает, скрадывает контуры, растворяет – до призрачных невесомых капель. Тебе не нужно открывать глаза, чтобы чувствовать – и проникать. Между стен и стекол, слов и пауз, под язык – и глубже.
Ты вдыхаешь многоэтажки с яркими леденцами окон, неподвижные черные ветки, шорох шин по асфальту. Детей и взрослых, кошек и собак, звон бьющегося стекла и отражения в лужах.
Смех замирает взвесью, оседает на волосах невесомыми поцелуями.
Ты привык смотреть чужие сны, не различая моментов пробуждения. Твое существование – упорядоченный хаос /не/бытия. До момента, пока острым скальпелем тело не вспарывает ЗВУК. Он пробегает электрическими разрядами от центра к периферии, выстраивая контуры и границы.
Ритм проникает в сознание, отдается глухими сдвоенными ударами… о ребра.
Открываешь глаза.
Знакомая рука на груди согревает давным-давно остывшее сердце.
X. Подменыши
Держишь бокал небрежно, шепчешь горячечно жгучими от алкоголя губами:
– Сегодня мир рухнет.
За окном – сырость, привычно нежданная в декабре. Свечи лижут ночь сквозь леденец стекол.
– Да и пусть его!
Обнявшись, закутавшись в плед, кажется, что это неважно. Совсем неважно. Пусть рушатся империи, пусть мир растворяется в белесом тумане, порождаемом паром от традиционно зажатого в левой руке вейпа. Пусть наступит полная тишина – там, извне.
Главное, чтобы не смолкал привычный бинарный ритм.
Прижимаешься к его груди, вслушиваешься, чувствуешь, как теплая рука опускается на грудь. Взаимное проникновение… до последнего звука.
Растворяешься – на долю мгновения, на короткое «ах!».
Краски меркнут, только пульс – вспышками в венах.
Ваша сказка не предполагает счастливого финала. Впрочем, ты
