style="font-size:15px;"> Однажды мальчик по имени Харрис прокатил сначала Керри, а за ней и Дженни на самокате по пешеходной дорожке вдоль пустого участка, а порой, по вечерам, сразу после ужина, когда небо еще отсвечивало зеленым, а голоса звучали странно далеко, родители разрешали Керри и Дженни прогуляться за угол и посмотреть, как большие мальчики пинают консервную банку на улице, или играют у светофора в прятки или в бары. Одна из взрослых девочек, игравшая в бары, приходила посидеть с Дженни или Керри, когда их родители уходили вечером развлечься. Она читала вслух рассказы и вырезала из бумаги куколок.
За следующим углом открывался отрезок пути, который не очень нравился Керри и Дженни, но за ним и жила Макки. Сквозь деревья за домами девочки видели свои дома, только сзади, и это было забавно – смотреть на дом сзади, когда он не мог их видеть. Отчасти не самое приятное впечатление придавал улице сад миссис Брэнсон – сумрачный, с большими плакучими деревьями, под которыми совсем не хотелось играть, даже когда миссис Брэнсон не выходила и не грозила вызвать полицию, если дети не прекратят бегать по ее лужайке.
– Интересно, выглядывает ли Макки на дорогу? – сказала Дженни, снова пускаясь вприпрыжку. Они всегда проходили-проскакивали дом миссис Брэнсон вприпрыжку, чтобы как можно скорее оставить его позади. – Спорим, она ждет не дождется, когда мы снова придем?
– Спорим, она спрашивала у мамы, нельзя ли позвонить нам по телефону? – откликнулась Керри.
Дом Макки стоял на углу. Обогнув квартал с другой стороны, можно было дойти до него быстрее, но Керри и Дженни всегда шли к дому Макки мимо пустого участка, ведь они никогда никуда не спешили. По другой дороге они возвращались. После дома Макки идти оставалось только домой. К тому же, проходя по улице с этой стороны, они видели ее окно.
– Интересно, она сегодня дома? – поинтересовалась Керри, останавливаясь на тротуаре и глядя на окно второго этажа. – Я вижу ее кукольный домик.
Девочки напряженно всматривались в дом. Иногда из-за слепящих бликов им ничего не удавалось различить внутри, однако временами, как сегодня, окно заливали послеполуденные лучи солнца.
– Я вижу ее мягкого медвежонка и жирафа, – сказала Дженни.
– Ее полка с игрушками наверняка прямо под подоконником, – повторила Керри фразу, которую произносила не раз прежде. – Так ее друзья видны всем, а она, входя в комнату, тут же видит, как они ее ждут – и медвежонок, и кукольный домик.
– Ноев ковчег пропал, – заметила Дженни. – Скорее всего, сегодня она играет с Ноевым ковчегом.
– И куклы в синем платье тоже нет, – добавила Дженни. – Наверняка она собрала кукол, чтобы поиграть с ними, а после возьмет и Ноев ковчег.
– Вот было бы здорово, если бы она нам помахала, – сказала Дженни.
– Вот было бы здорово, если бы она подошла к окну, увидела нас и помахала, – повторила Керри.
– Вот если бы она вышла
