да что вы меня тут пугаете-то?
– Мадам, я не зеркало, чтоб вас пугать.
Веди она себя поприличнее, то рассказал бы я ей, как действовать. Но объясняться с хамкой – себя не уважать.
Прилетел следующий вызов: болит живот у мужчины тридцати четырех лет.
В прихожей, страшно перепуганная молодая женщина, пронзительно закричала:
– Идите быстрей, он умирает!
Больной метался в кровати, по-звериному рыча и завывая.
– Так, показывай, где болит!
– Да вот, вся бочина и живот, и поясница!
– Мочишься нормально? Проблем нет?
– Че?
– Как писаешь?
– Да сегодня чет плохо, как-то помаленьку.
Все понятно. У больного была классическая почечная колика. Камушки расшалились и полезли куда не надо.
Сделали внутривенно ненаркотический анальгетик, внутримышечно – спазмолитик. Больной успокоился, повеселел и в урологию благополучно уехал, от камней избавляться.
Следующий вызов не заставил себя ждать. Поедем на травму ноги у мужчины шестидесяти шести лет.
Открыла нам весьма поддатенькая немолодая женщина:
– У-ха-ха-ха! Проходите, вон он под кроватью валяется! У-ха-ха-ха!
Да, госпожа оказалась права. Снаружи находились голова с лохматыми пегими волосами и плечи. Все остальное было скрыто под кроватью.
– Василий Петрович, ну и как же тебя угораздило-то?
– А <фиг> его знает, – философски ответила голова.
Мои парни вытащили его, и сразу нашим глазам предстало диво дивное: вывих коленного сустава. Не надколенника, называемого в народе «коленная чашечка», а именно вывих самого сустава. Понятно, что врачи-травматологи в своей практике и не такое встречают. А вот ваш покорный слуга увидел воочию впервые в жизни.
Удивительно, но пострадавший как-то не особо страдал от боли. Видимо, хорошую алкогольную анестезию принял. И тем не менее, мы его обезболили качественно, транспортную иммобилизацию выполнили. Ну а потом в травматологию его свезли. Подчеркну, что не в травмпункт, а в травматологическое отделение стационара.
И на сегодня, этот вызов был для меня последним.
А на следующий день, как всегда, приехали мы на дачу. Потом, когда сели пообедать, пришел сосед Федор. Лицо мрачнее ночи, никаких обычных шуток-прибауток.
– Господи, Федя, чего случилось? – всполошилась моя Ирина.
– Беда пришла, откуда не ждали.
– Федя, да скажи ты по-человечески, что стряслось-то?
– С Женей моей беда, – ответил он, едва сдерживая скупые мужские слезы.
– Федор, да мы же ее сегодня утром видели, была жива-здорова! – подключился я.
– Иваныч, а что толку-то? Теперь от нее одна оболочка осталась. Короче, закодировалась она. Раньше-то, как выпьет, так человек. А теперь – дура дурой! И ведь представьте себе, сама закодировалась!
