ты, значит, не поедешь? – холодно и жёстко процедил сквозь зубы Алексей Иванович, перед этим бывший этаким старшим товарищем, чуть ли не батей, с улыбкой наблюдающим, как знакомятся между собой его дети. Уловив резкое изменение тона начальника, Пашка встрепенулся и уже хотел ответить что-нибудь такое колкое и язвительное, как заметил, что по щеке Маши скатилась крупная слеза.
– Да поеду я, Алексей Иванович, поеду. Всё сделаем в лучшем виде, – его так поразили эти слёзы, что он в момент позабыл про всё на свете: и про то, что он устал и голоден, и про свою несговорчивость. – Да не реви ты, ради бога, пожалуйста. Счас всё сделаем!
Он даже не обратил внимания, что назвал её на «ты». Вскочив, он стремглав бросился за угол мастерской, где в простенке между забором и задней стеной боксов у него лежала гнуто-сварная металлическая конструкция, отдалённо напоминающая аршин-шагомер – такими в прошлом веке в деревнях размечали крестьянские наделы. Значит, старый грузовик, про который говорил Портос, это скорее всего «ГАЗон», потому что зиловские клыки шире, а на современных машинах их вообще нет. Клыки – это массивные железные крюки, которые крепятся на переднем бампере и предназначены как раз для буксировки автомобиля в экстренных случаях. Одиннадцать лет назад, придя работать в этот гараж и сев за руль своей ласточки, он первым делом обзавёлся такой штукой, потому что старая развалюха часто капризничала и иногда категорически отказывалась ехать домой самостоятельно. Пашка снял это буксировочное приспособление с другой машины, стоявшей у забора и наполовину разобранной на запчасти. Видимо, приволокли старушку, да и бросили в уголочке, даже не потрудившись снять сцепку. Надо отдать должное, что последний раз он пользовался этой железякой лет шесть или семь назад, и то он тащил, а не его.
– Ладно-ладно, успокойся… Этот Паша – зараза та ещё, но лучше его никто не сделает. Если он возьмётся, то доведёт до конца. Руки у него золотые, и голова соображает, а то, что характер – так неженатый он, – Алексей Иванович гладил по плечу всё ещё всхлипывающую Машу. – Где это видано, чтобы наша Мария Андреевна хлюпала своим очаровательным носиком? Ни разу не слышал, чтобы «железная леди» ни с того ни с сего…
– Откуда вы знаете? – вскинулась она, отстраняясь. – Откуда вы знаете моё прозвище?
– Да батя твой рассказывал. Кстати, как он там поживает? Ты, когда позвонила, всё в суматохе как-то, – Алексей Иванович, этот добрый богатырь, выглядел сейчас словно растерянный школьник перед строгой учительницей.
Поговорить толком у них так и не вышло, потому что из мастерской раздался звук мотора и через несколько мгновений из ворот показался свежепокрашенный задний борт Пашкиного грузовика.
– Ну, ладно, дядь Лёш, поеду я, пока этот ваш Паша не передумал. Это такой редкий экземпляр – я за ним два года гонялась! Знаете, сколько он сейчас стоит?
– Давай-давай, с богом! У тебя переночевать-то есть где? А то, если чего, заезжай к нам. Вот Полина моя обрадуется!
– Спасибо, дядь Лёш! Я в гостинице остановилась, но я
