свой новенький чемодан, он пригласил семейство в кафетерий выпить, кто чего пожелает. Но развеять налет грусти не помогло даже сообщение Светланы о том, что как раз сегодня утром ей позвонили из кадров Всемирной организации интеллектуальной собственности (ВОИС) и просили зайти подписать контракт на работу сроком на год в секретариате одного из замдиректоров. По лицу Кранцева поплыло смешанное изображение удивления и скрытого удовольствия – новость все же была приятной. Его контракт в Хорватии был сроком на шесть месяцев. Худо-бедно появятся какие-то деньги на самостоятельную жизнь. Могло бы и этого не быть. Сидели бы сейчас в Москве и ждали у моря погоды, а кроме ненастья, там и ждать нечего – в МИД, под «мудрым» руководством Озерова, могли бы и не взять, а о работе Светланы, женщины, и думать не стоило, несмотря на ее красный мгимовский диплом. Мало ли таких сейчас на Руси…
Анюта, допив свою неизбежную кока-колу, быстро перестала киснуть и наказала папульке держаться, не скучать и скорее возвращаться. Что такое полгода расставания с мужем для мамы она, похоже, пока не понимала. Кранцев и Светлана еще долго, молча держась за руки, мусолили свои чашки с кофе, но момент отъезда все равно настал. Перед уходом в накопитель Кранцев крепко, по-солдатски, обнял жену и дочку, изобразил бодрую голливудскую улыбку, медленно двинулся в общей очереди к пункту контроля ручного багажа и вскоре исчез за прозрачными дверями.
Ничем необычным международный аэропорт им. Франьо Туджмана в Загребе Кранцева не поразил. Простое бетонное здание. Три года назад этот самый Франьо вслед за Словенией и провозгласил независимость Хорватии, стал ее первым президентом и не погнушался начать войну с сербами. Готовясь к поездке, Кранцев по разговорнику освоил чтение латинских букв хорватского языка и несколько самых необходимых в обиходе фраз. Поэтому смог прочитать забавное название аэропорта – Зрачна Лука. Зрак – воздух, Лука – порт по-хорватски. Чуть позже ему объяснят, что в своем рвении во всем оторваться от православной Сербии и всего сербского католическая, но тоже славянская Хорватия начала с языка, призвав своих лингвистов вводить в современный хорватский язык больше старинных, «истинно славянских» слов. Так, например, кроме упомянутого аэропорта, вертолет (helicopter) стал у них «зракомлат» – молотильщик воздуха. Но самым удивительным, конечно, было не это.
Выйдя из багажного отделения, как говорится, «в город» и ища глазами указатель пути к остановке такси, Кранцев даже не поразился, а оцепенел от вида подтянутого, загорелого мужчины с лицом, знакомым до боли в скулах. Боли от улыбки и радости. Чего-чего, а увидеть здесь своего закадычного другана Германа Седина, или просто Геру, Артем никак не ожидал, тем более что друг бросился как раз ему навстречу, чтобы заключить в жаркие объятия. В понимании Кранцева Седин должен был преспокойно сидеть в своем кабинете на 24-м этаже небоскреба ООН на берегах Гудзона в Нью-Йорке, где осел уже лет десять назад и со времени их последней
