тюльпан, вырезала бутончики и наклеила на сложенный пополам белый альбомный лист. Лучше всех у неё получились тюльпаны. Она и Гуле помогла, своей садиковской подружке. У Гули две чёрные-пречёрные косички и такое лицо, будто она загорела, хотя на улицах ещё лежит снег.
Катя полюбовалась на открытку – красиво! – и подписала её. Получилось даже лучше, чем у Галины Аркадьевны. У той была нарисована просто цифра восемь и «марта».
Гуля заметила, как замечательно Катька сделала надпись, и тоже захотела украсить подарок.
– И мне подпиши!
А что, Кате не жалко.
– Как зовут твою маму? – спросила она.
– Тансылу.
Катька расширила глаза:
– Я такое слово не умею писать.
– Напиши так же, как у себя, – нашлась Гуля, и Катя с удовольствием вывела: «с 8 марта мама ната».
Гуля вынула из кармашка платья белый комочек, похожий на мел, и стала его грызть.
– Это курт, – сказала она, – попробуй, моя бабушка такой делает, очень вкусно.
Катька ожидала, что курт будет сладким, а он оказался кисло-солёным и твёрдым.
– Нравится?
– Угу, – ответила Катька, хотя глаза у неё на лоб полезли.
Вечером она поделилась с мамой садиковскими новостями. Серёжка выпил два стакана компота и во время тихого часа описался. Все над ним смеялись, и Катя тоже… И ничего не стыдно. Серёжке обзываться не стыдно, а ей смеяться стыдно? Он противный и всегда девочек обижает. Гуля приносила курт, только он Кате не понравился.
– Какой ещё курт? – подняла тонкие брови мама. – Курт – это немецкий дяденька, имя такое.
– Нет, не дяденька. Это солёное и кислое, совсем невкусное. Ты, мам, не покупай курта.
– Не буду покупать курта. Давай доедай борщ.
Катя любила конфеты и не любила борщ, а мама не понимала, как можно не любить борщ. Ведь в нём всё такое полезное. Варёная морковка, лук, свёкла и капуста.
– Посмотри на Гулю, – сказала мама, – у неё щёки из-за спины торчат, такая она красивая. Вот бы ты у нас была пухленькой и ела всё подряд. Я плачу от зависти вот такими слезами, когда смотрю на упитанных детей. А у тебя ножки-ручки как спички.
Катька посмотрела на свои руки – обычные, совсем не спички.
Папа за Катьку заступился:
– Натусик, не надо Кате быть как Гуля. Она у нас маленький Зяблик.
Зябликом Катьку стали звать после утренника в садике. Все изображали разных птиц, и Кате достался зяблик.
– В общем так. Пока всё не съешь – из-за стола не выйдешь! – нахмурилась мама.
Катьке это привычно. Её и сердитая нянечка Светлана Ивановна оставляла за столом на весь тихий час. Странно: бледненькая большеглазая Таня из Катиной группы ела ничуть не лучше, но её никто не пытал холодным рассольником.
Мама с папой ушли в комнату, и Катя осталась один на один с борщом. Она тихонько сползла с табуретки и подошла к окну. Во дворе гуляли ребята, и
