остроносых лакированных туфлях и фиолетовых носках.
– Будь добр, Бобо, – проговорила Люсьенна. – Всего на одну минутку.
Бобо не обращал на нее никакого внимания. Он пристально разглядывал Равика.
– Очень хорошо, что вы здесь, – сказал Бобо. – Вот я вам все и растолкую. Вы, дорогой мой, воображаете, будто можете всучить нам счет за клинику, операцию и все такое прочее?.. Черта с два! Мы не просили, чтобы ее устроили в клинику, а об операции уж и вовсе не было речи. Так что плакали ваши денежки. Еще скажите спасибо, что мы не требуем возмещения убытков! За насильно сделанную операцию! – Он обнажил гнилые зубы. – Что, съели, а? То-то, Бобо понимает толк в этих делах. Меня не одурачишь.
Парень весь так и пыжился от гордости. Ему казалось, что он блестяще выкрутился. Люсьенна побледнела. Она боязливо поглядывала то на Бобо, то на Равика.
– Понятно? – торжествующе спросил Бобо.
– Это он? – спросил Равик Люсьенну.
Она молчала.
– Значит, он, – повторил Равик и внимательно вгляделся в Бобо.
Тощий долговязый болван. Тонкая шея с непрерывно двигающимся кадыком повязана шелковым шарфом. Сутулые плечи, непомерно длинный нос, подбородок дегенерата – классический тип сутенера из предместья.
– Что значит «он»? – вызывающе спросил Бобо.
– Кажется, я вам довольно ясно сказал: выйдите отсюда. Мне нужно осмотреть Люсьенну.
– Merde[9], – буркнул Бобо.
Равик медленно пошел прямо на Бобо. Уж очень он ему надоел. Парень вскочил и попятился назад, в руке у него неожиданно оказалась тонкая бечевка. Равик понял его замысел: прыгнуть в сторону, когда противник приблизится, забежать сзади, накинуть бечевку на шею и начать душить. Неплохой прием, если противник с ним не знаком или вздумает прибегнуть к боксу.
– Бобо! – крикнула Люсьенна. – Бобо, не надо!
– Сопляк! – сказал Равик. – Жалкий трюк с веревкой. Старо как мир! Больше ничего не сумел придумать? – Он рассмеялся.
На мгновение Бобо смешался. Глаза его растерянно забегали. Резким рывком Равик сдернул ему до локтей незастегнутый пиджак, лишив возможности двигать руками.
– Так ты, конечно, не умеешь, – сказал Равик, толчком распахнул дверь и довольно грубо выставил растерявшегося Бобо. – Любишь драться – иди в солдаты! А пока не научишься, не приставай к взрослым. Тоже мне апаш выискался…
Он запер дверь изнутри.
– А теперь, Люсьенна, – сказал он, – давайте осмотрим вас.
Она дрожала.
– Успокойтесь, теперь все уже позади.
Он снял застиранное бумазейное покрывало и положил на стул. Потом отвернул зеленое одеяло.
– Вы в пижаме? Почему? Ведь это неудобно. Вам еще нельзя много ходить, Люсьенна.
Она помолчала.
– Я надела ее только сегодня, – сказала она наконец.
– У вас нет ночных рубашек?
Дерьмо
