как рискованно, – кивнул Лихнис, – но выбора у нас нет.
– Когда стираете воспоминания из нити, так сказать, удаляете их из открытого доступа, что происходит с воспоминаниями у вас в голове? Они тоже стираются?
– Нет, собственные воспоминания мы не стираем, – ответила я, проигнорировав смущенный взгляд Лихниса. – Хотя при желании могли бы: ничего сложного в этом нет. Лихнис вот считает, что разумнее их стирать.
– Простите, – сказал Геспер, – я не хотел поднимать щекотливую тему.
– Ничего страшного, – со вздохом отозвалась я. – В девяноста девяти случаях из ста я с Лихнисом соглашаюсь. Единственное, в чем мы не единодушны, – ладно, один из нескольких случаев – проблема «криминальных» воспоминаний. Я за то, чтобы их хранить. Лихнис за то, чтобы стереть, тогда, мол, ни Овсяница, ни Чистец, ни другой шаттерлинг не используют их против нас. Черт подери, он прав. Только зачем чувствовать, если потом не помнишь собственное чувство? – Я взглянула на свой опустевший бокал. – Самой увидеть что-то прекрасное уже здорово. Если прекрасное видят двое, если они держатся за руки, обнимаются и чувствуют, что запомнят это на всю жизнь, но каждый по убогой половине, а воедино воспоминание сложится, лишь если они встретятся и станут говорить или думать об этом… Такое дороже, чем один плюс один, дороже в два, в четыре, в немыслимое число раз. Лучше умереть, чем потерять эти воспоминания!
– Портулак, твоя убежденность просто восхитительна. Я не ценил воспоминания, пока не утратил свои.
– Пожалуй, нужно скорректировать состав жидкости у меня в резервуаре, – пробурчал доктор Менинкс. – Что-то меня тошнит.
– Я с удовольствием спущусь и помогу вам, – сказал Геспер.
– Он угрожает мне! – завопил бумажный арлекин. – Слышали? Он мне угрожает!
Геспер поднялся:
– Думаю, мне лучше уйти. Очевидно, доктор Менинкс в плену своих гадких фантазий. Очень жаль, ведь меня наш разговор вдохновил.
– Правда? – спросила я.
– Конечно, очень вдохновил. Еще недавно, когда мы обсуждали происхождение моего народа и мою предполагаемую миссию, у меня в памяти неожиданно всплыл один факт. По-моему, он очень важен. Надеюсь, вас не огорчит то, что я сделал.
– Что ты сделал? – спросила я.
Геспер поднял бокал и медленно повернул на сто восемьдесят градусов, чтобы показать нам маленький, но сложный рисунок на стекле. Даже через стол я видела, насколько он подробен и какими чистыми, тонкими линиями его вырезали – словно не ногтем, а лазером. Я вспомнила, как Геспер скреб бокал. Похоже, он медленно поворачивал его, а большим пальцем выцарапывал двухмерное изображение растровыми линиями. И все это время робот казался поглощенным разговором с нами.
– Не возражаете, если я оставлю бокал себе? – спросил он.
Глава 7
По металлическим ступенькам я взобрался на резервуар доктора Менинкса. Решетчатая площадка под ногами вибрировала от
