десятка однокурсников не вернулись оттуда, или вернулись, так скажем, с большими потерями. Кто-то подорвался на мине, кого-то подстрелил снайпер, кого-то убили на боевых, кто-то сорвался в пропасть на горном «серпантине», кто-то утонул в океане, кто-то сгорел от тропических лихорадок, кому-то для спасения от потрав оттяпали пол желудка, кому-то ампутировали конечности. Самые трагикомичные случаи произошли в Мозамбике. Там одного бедолагу, боявшегося океанских акул, а посему залезшего купаться в реку, крокодил едва не утащил на дно. Другому повезло меньше – бегемот откусил ему ногу…
Да что там! Я и сам два с лишним месяца после возвращения в Москву провалялся в бреду и собственном дерьме, отхаркивая кровью неизвестную южную заразу. Выжил – чудом! (Спасла мама, доставшая нужные заграничные лекарства и упросившая врачей позволить ей быть рядом). Валялся в больничке, а не в госпитале, потому как по всем бумагам, естественно, числился гражданским, и меня по-быстрому и по-тихому отправили на родину. В самом деле, ну а чего портить статистику по боевым и санитарным потерям? А в Союзе-то, мало ли кто чем болеет? С тамошнего гражданского начальства и спрос…
Мн-да… Это потом, в зрелости вдруг накатывает ностальгия по пальмам, барханам или горам. (Хотя это, скорее, ностальгия не по пейзажам, а по ушедшей молодости, утраченным надеждам и улетучившимся иллюзиям). Тогда же ни меня, ни большинство моих товарищей-ветеранов в долгосрочку на Восток или в Африку и арканом было не заволочь, даже при очень высоком курсе доллара и чека…
За всё это время Светка лишь раз возникала в моей жизни. Но как! Мы встретились совершенно случайно, года за полтора-два до описываемого эпизода, в компании друзей-переводяг.
Один из наших товарищей – «португалец» Игорь Соловьев вернулся тогда из очередной командировки в Анголу. Он критически оглядел свое холостяцкое кооперативное жилище, купленное на «кровные», которое сдавал под присмотр знакомым, и приуныл. («Ну, ладно, кровать проломили, видно, так хотели, что с ногами на нее прыгнули. Но зачем же унитаз-то было выкорчевывать из пазов и плиту на кухне курочить?!»). В общем, найдя свою квартиру в абсолютно непотребном виде и совершенно непригодной для проживания, Соловьев не нашел ничего лучшего, чем закатить по этому поводу грандиозную пьянку. Благо, наличными чеками и рублями можно было хоть эту саму раскуроченную плиту растапливать…
И целую неделю в его хате на Юго-Западе дым стоял коромыслом. Гости и девицы меняли друг друга, как в калейдоскопе, а «на хозяйстве» оставались лишь самые стойкие «бойцы». Я – и то решил тряхнуть стариной, отозвавшись на зов «ветеранов движения», хоть и давно завязал с гулянками. По такому случаю ушел под защиту Красного креста, то бишь выправил у знакомого военврача необходимые бумаги. И, сказавшись в части больным, на три дня прибыл в распоряжение «Южного Фронта». Под конец моего бюллетеня и случилось то памятное происшествие.
…Я и не понял сразу, что передо мной стоит
