труду, если ты готов мыслить не так, как все, и не так, как положено, а так, как ты думаешь, тогда мы с тобой сработаемся. Если нет, тогда тебе ещё не поздно поискать другое место.
– Я готов, искренне говорю, что готов к труду, Николай Евгеньевич. – Саша посмотрел Фёдорову в глаза. – А насчёт мышления сами увидите.
– Ладно, Александр Маркович, действительно скоро всё увидим. В лаборатории найдёшь моего зама, Григория Александровича Васина, он тебе поставит задачу. Да, Васин здесь тоже не очень давно, вы же почти ровесники, думаю, что подружитесь.
В большом зале лаборатории, заставленном какими-то неведомыми установками, Саша отыскал Васина и сообщил ему, что его прислал Фёдоров, а сам он пока учится в МИФИ, а здесь будет работать лаборантом.
– Отлично, – резюмировал Васин и протянул ему руку, – будем знакомы. Гриша.
– Саша, – ответил Александр, пожимая широкую и крепкую ладонь Григория.
– Так, что касается работы, занимаемся мы радиоспектроскопией, изучаем синхротронные излучения на небольшом синхротроне, ну и мечтаем о новых открытиях. А ты подключайся к созданию стенда, вон там, возле синхротрона.
– Хорошо, когда приступать?
– А прямо сейчас и приступай. Саша, а скажи, у тебя есть какая-нибудь мечта, какая-нибудь мысль, что не даёт тебе покоя ни днём ни ночью?
– Есть, – ответил Сашка. – А ты смеяться не будешь?
– Нет, не буду. У нас же у всех здесь есть какие-то мечты. О науке, конечно, о явлениях. Мы же все здесь немного того. – Григорий, смеясь, покрутил пальцем у виска.
– Если все «того», то и я того. – Сашка сделал круглые и, как он считал, страшные глаза. – Я хочу сделать гиперболоид, только не на угольных пирамидках, а на организации параллельных лучей света.
– Да ну! Вот это да! Вот нам повезло-то! – Григорий радостно засмеялся и даже похлопал в ладоши. – Значит, прибыл единомышленник. Знаешь, и я, и Фёдоров, и ещё кое-кто тоже мечтаем об этом. Ну надо же! Значит, сработаемся.
Так начал свой путь в науке Александр Маркович Еремеев. Спустя два года он был зачислен инженером в группу Фёдорова и посвящал всё своё время исследованию поведения сверхвысокочастотных колебаний в различных средах.
А тем временем Григорий попытался теоретически обосновать новый принцип генерации и усиления электромагнитных волн, основанный на испускании электромагнитных квантов возбуждёнными квантовыми системами. Тогда никто не догадывался, что изложенные Васиным результаты являются доказательством одного из самых значительных открытий двадцатого века – лазера. Более того, эти результаты были встречены маститыми учёными более чем прохладно или вообще враждебно. Так, один из этих великих, неоднократный лауреат всевозможных премий, включая Нобелевскую, всемирно признанный физик-теоретик, красавец мужчина, успешно сочетающий занятия наукой с интенсивным хождением по бабам, коим он давно потерял счёт, произнёс: «Этого не может быть, потому что не может быть никогда». Поскольку слово великого считалось аксиомой,
