«эксперимент». С тех самых пор твари изменились… сильно. Полуразумные, а иногда казалось, что и поумнее самих людей, долгоживущие, не поддающиеся магическому влиянию, идеальные хищники, которых мало чем можно напугать, и уж тем более убить. Честно говоря, редко кто из обычных северян задавался вопросом изучения измененных животных. Все, чем интересовались люди, – это способами, как эффективнее всего убивать таких существ. И, если говорить до конца откровенно, все измененные были опасны в той или иной степени. Иногда слишком умные или агрессивные, иногда – сильные и кровожадные. Уже несколько веков подряд Север занимался истреблением животных, проводились рейды по зачистке тех, кто выдвигался за пределы Проклятого леса, но на место убитых приходили другие. Благо хоть родные места большинство из них покидать не спешили, иначе страшно представить, какой катастрофой в конечном счете это обернулось бы для людей.
– Самка, – скупо сказал Беррок, кивнув в сторону таких же растерзанных тел детенышей.
– И так понятно, – фыркнул Саймон. – Какого тут делала принцесса? – обратился он ни к кому конкретно.
– Лучше спроси, почему твари сдохли, а она до сих пор жива, – все же ответил брат, в то время как Рик, вновь опустившись на колени, положил руки перед собой. Беррок говорил зло, но было это скорее от непонимания происходящего, нежели от того, что он действительно злился на женщину, которую и видел-то всего два раза в жизни. Вот только их первая встреча его до сих пор будоражила по ночам.
Саймон лишь покачал головой на реплику брата. На его взгляд, Беррок порой слишком сильно давал волю воображению. После того случая, когда братьям было велено следить за принцессой, брат побаивался этой женщины, искренне полагая, что с ней что-то не так. Порой его фантазии было не остановить.
– Сейчас это меньшее, что имеет значение, – все же ответил Рик. – Нам следует поспешить, пока я еще чувствую ее и она не так далеко отсюда…
Сказав это, Рик легким жестом распахнул очередной коридор, пропуская вперед своих напарников, что шаг в шаг скользнули в указанный проход, удерживая перед собой обнаженные мечи.
– Знаешь, сейчас, конечно, в это сложно поверить, но у себя на родине я была первой красавицей, – совсем недавно щенок проснулся, и Йолинь, к собственному удивлению, обнаружила, что он прислушивается к ней. Не только к ее запаху, такое ощущение, что он пытался изучать ее. Когда ее сознания коснулось легкое беспокойство, испытываемое животным от того, что его куда-то несут, она невольно обратилась к щенку, стараясь успокоить его, и с еще большим удивлением поняла, что он слушает ее. Не то чтобы он понимал, о чем она говорит, просто вслушивался в тембр ее голоса и успокаивался. С тех самых пор она говорила с ним обо всем, что только приходило на ум. – Это здесь я больше похожа на редкого урода, – посетовала она, проводя по мохнатому боку животного. – Хотя сильно подозреваю, что для окружающих и ты не лучше. Видишь, как удачно сложилось: мы нашли друг друга – два урода, – тихонько фыркнула
