что будет с моими малютками? – спросила она с сильным ирландским акцентом, пошатываясь от остаточного эффекта действия парализатора. – Их отца вчера убили эти за непокорство, а они сами еще слишком малы для того, чтобы работать…
– Мы примем их на полный государственный пансион, дадим им воспитание и образование и вырастим как своих будущих сограждан, – перевел Александр Шмидт ответ капитана Гаврилова. – И это касается не только твоих детей, но и всех прочих. Подрастающее поколение, вне зависимости от его происхождения – это будущее нашего государства, и мы не жалеем ради него ничего. Достаточно тебе этого ответа, женщина, или нужно объяснить подробнее?
– Вполне достаточно, господин, – ответила та и подтолкнула своих детей вперед со словами: – Полин, Бран, идите к этому мужчине, он обещал дать вам хорошее будущее…
– Женщина, – сказал капитан Гаврилов, – почему ты отправила к нам детей, но не идешь сама?
– Я слаба и больна, – ответила несчастная вдова, – и не могу работать как в молодые годы. Все мои надежды были на мужа, но теперь его со мной нет.
– Если ты больна и слаба, то мы будем тебя лечить, до тех пор, пока ты не выздоровеешь и не наберешься сил, – перевел Александр Шмидт ответ капитана.
– Но лечение – это же дорого! – испуганно воскликнула женщина. – А у меня совсем нет денег…
– В нашем государстве людей лечат бесплатно и работу подбирают по силам и способностям, – возразил полномочный представитель Верховного Совета Аквилонии. – И это касается не только тебя, но и всех прочих. Ты не первая вдова, которая пришла к нам едва живая, но потом набралась сил, снова почувствовала вкус жизни и нашла себе нового мужа, а детям отца. Мы примем всех, кто хочет стать частью нашего общества, никто у нас не будет страдать без медицинской помощи, никто не останется раздетым и никто не ляжет спать голодным.
– Хорошо, мой добрый господин, – сказала женщина, – я, Сара О’Коннор, иду к вам.
Следом за первой ласточкой потянулись другие люди: сначала, робко, по одному, и такая же перекатная ирландская голь, как и вдова Нейла О’Коннора; потом желающие из числа трудящихся пошли семьями, и не только ирландцы, но и шотландцы с англичанами. Всех их гнала через океан неодолимая нужда, но вместо вожделенной Америки им предстояло попасть в непонятную пока Аквилонию… И вот, наконец, пошли персонажи посолиднее (из пассажиров второго класса): два врача (один из них дантист), три железнодорожных техника, два инженера, дамский портной, молодой архитектор, учитель музыки и танцев, и даже парикмахер. Объявились и представители невостребованных в Аквилонии профессий: рекламные агенты, коммивояжеры, банковские клерки и один газетчик. Всем им было сказано, что ненужная профессия – это еще не приговор: были бы люди, а дело для них
