лишь устало улыбнулся в ответ.
Когда я встала, чтобы убрать со стола, он проводил мою пустую тарелку взглядом хорошо воспитанной, но очень голодной собаки, и я, разумеется, тут же принялась и ему жарить «яичницу под крышкой», старательно взбив яйца с сыром и зеленью. Проставив перед ним тарелку с румяной яичницей, я вспомнила, что видела в одном из кухонных шкафчиков бутылку столового шерри, откупорила ее и налила нам обоим по стакану. Мы маленькими глоточками пили шерри и болтали, плавно переходя с одной темы на другую и продолжая говорить вполголоса, в чем, собственно, не было никакой необходимости.
Упоминание о Флориде потянуло за собой воспоминания о Киз[59], и Тинкер тут же принялся рассказывать о том, как в детстве, прочитав «Остров сокровищ», копал вместе с братом на заднем дворе землю в поисках клада дублонов; после чего мы оба вспомнили «Робинзона Крузо» и свои мечты о том, чтобы тоже оказаться на необитаемом острове, и стали думать, какие две вещи хотели бы непременно иметь при себе, если бы нас в результате кораблекрушения выбросило на некий пустынный берег; Тинкер, естественно, назвал большой складной нож и кремень (что было вполне разумно), а я – колоду карт и «Уолдена» Торо[60] (что было совершенно неразумно), поскольку это, на мой взгляд, единственная книга, в которой бесконечность можно найти на любой странице.
И на мгновение мы позволили себе вообразить, что мы по-прежнему сидим в кафе у Макса, и наши колени соприкасаются под столом, и чайки кружат над крутым шпилем церкви Троицы, и перед нами все еще открыты те яркие возможности, которые влечет за собой наступление нового года.
Ох уж эти воспоминания о былом, как любил говорить мой отец: если не будешь осторожен, они тебя запросто распотрошат, как рыбку.
В вестибюле Тинкер снова взял меня за руки и сказал:
– Рад был повидаться с тобой, Кейти.
– И я тоже.
Когда я чуть отступила, собираясь уходить, он отпустил меня не сразу. Вид у него был такой, словно он борется с собой, решая, сказать мне что-то или не говорить. И вместо слов – а ведь на том конце коридора спала Ив! – он взял и поцеловал меня.
Это не был решительный поцелуй. Это был поцелуй-исследование. От меня требовалось совсем немного: чуть наклониться вперед, и тогда бы он, конечно же, крепко меня обнял. Но куда при нынешних обстоятельствах это могло бы нас привести?
А потому я нежно высвободила руки и приложила ладонь к его гладкой щеке, обретая покой в добром совете хранить терпение ради того, что «все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит»[61].
– Ты очень милый, Тинкер Грей.
Загудел приближающийся лифт. Я успела опустить руки, прежде чем Гамильтон раздвинул дверцы кабины. Тинкер кивнул ему и сунул руки в карманы пиджака.
– Спасибо за яичницу, – сказал он на прощание.
– Ты особо не надейся. Это единственное, что я умею готовить.
Тинкер улыбнулся, и в этой улыбке на мгновение промелькнуло его настоящее
Флорида-Киз – архипелаг у южного побережья штата Флорида. (
Генри Дэвид Торо (1817–1862) – американский писатель и мыслитель, представитель трансцендентализма. Философский роман «Уолден, или Жизнь в лесу» (1854) – это робинзонада о жизни человека в мире природы как возможности спасения личности от современной «цивилизации потребления». Этот роман неоднократно упоминается в данной книге.
Автор перефразирует цитату из 1-го Послания Коринфянам апостола Павла (13, 4–7), где говорится о любви: «Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует…, не мыслит зла…, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, на все надеется, все переносит».
