не видят опасности или не желают ее видеть, несмотря на очевидные симптомы. Врачи, к консультациям которых я обращался, не дают никаких сроков и уверяют, что я проживу еще достаточно долго, и буду чувствовать себя хорошо. Только вот я подумал, что хотел бы перед смертью, когда бы она ни пришла, посмотреть на твою жену и, может, на своих внуков. Я понимаю, что ты не намеревался жениться сейчас и, будь твоя воля, вообще. Многие молодые люди так полагают. И ты знаешь, что я не стал бы тебя заставлять, если бы не необходимость. Понимаю, что такой шаг тебя не радует, и потому не стану устраивать твой брак, невесту выберешь сам…
– Погодите, отец, – Рэймонд поднялся, сделал шаг к столу и оперся кулаками о его отполированную поверхность. – Давайте-ка по порядку. Мне очень жаль, что ваше здоровье расстроилось, и вы знаете: я говорю правду. Мне жаль. Но это не означает, будто вы можете потребовать от меня женитьбы. И даже если оставить в стороне это – неужели вы полагаете, будто я приведу женщину в дом, где живет она?
Последнее слово он выплюнул.
– Я знаю, как ты зол на нее, – сказал лорд Хэмблтон. Теперь Рэймонд видел вблизи, что отец бледен, и повторял себе: сдержись, сдержись, не стоит его слишком волновать. – Знаю, поверь. Но ты также знаешь, что на все это мы идем ради репутации, ради нашей чести…
– Да при чем тут честь! Я говорю о девушке, о живой, нормальной женщине, которую ты предлагаешь мне привести в семью. Во-первых, мне жаль ее. Во-вторых, мне не нужна жена, пока, во всяком случае. Что я стану с ней делать? Я не хочу забирать ее в Италию, там я веду другую жизнь. Я не стану оставлять ее здесь – не настолько я ненавижу людей, чтоб делать им такие подарки! Бросить ее на глазах всего света и уехать?
– Раньше ты не жалел своих несчастных возлюбленных, – едко заметил отец.
– Раньше несчастными были только те возлюбленные, которые выбирали быть таковыми. Кудрявые дамочки со сквозняком под шляпкой. Они считали, что имеют право по мне вздыхать, коль скоро я протанцевал с ними тур вальса. А здесь иное дело. Супружество – опасная стезя, и у меня нет никакого желания по ней прогуляться. Что вам в голову взбрело, отец? Неужели ваше нездоровье натолкнуло вас на мысль, будто я не намерен жениться никогда и оставлю Хэмблтон без наследников? Это произойдет… когда-нибудь.
– Сядь, – велел лорд Хэмблтон.
Рэймонд остался стоять.
– Ты не подчиняешься мне, хорошо; я лишь прошу тебя подумать. Да, я беспокоюсь за тебя. Все твои обещания могут оказаться пустым звуком, и однажды ты рискуешь сгинуть в одной из бесконечных интрижек, которые затеваешь, не считаясь ни с кем. А мы, я и твоя мать, которую ты не желаешь называть матерью и даже по имени не зовешь, – так вот, я и Мэри останемся одиноки. Ты – единственное наше продолжение, единственная надежда и чаяние. Ты – наше дитя, как бы ты ни хотел откреститься от этого. Говоришь, что понимаешь долг; что ж, пойми его еще глубже. Я нездоров, твоя мать… ей необходима забота. И если меня не станет, проявить ее смогут лишь те, кто останется.
– То есть я прав. Вы хотите, если с вами что-то случится,
