Я потрясенно оборачиваюсь.
– А если захочется, тогда лучше разбуди меня.
Я заставляю себя захлопнуть рот и отправляюсь спать.
Глава 2
У высокого берега притока есть одно местечко, которое мне очень нравится. Уютно-округлое, заросшее кувшинками, с почти прозрачной водой, которая пенится и кипит там, где три струи – одна широкая, две узкие – падают сверху. Здесь великое множество маленьких жирных угрей и пугливых придонных рыбок-пепит, славно хрустящих на зубах и оставляющих во рту привкус незлой горечи.
Я ловлю их, раскапывая носом ил, и на несколько минут вода темнеет от поднявшейся наверх мелкой взвеси. Для меня это не имеет значения, охота идет нормально, с глазами или без них… но видеть все же так приятно! Всплываю на поверхность и замираю, дожидаясь момента, когда все успокоится.
Утренние лучи не обжигают – ласкают и нежат мою макушку, целуют дыхало, скользят по спинному горбу и в конце концов убегают в сторону, растворяясь в зеленом сумраке сельвы. Я поворачиваю голову к противоположному берегу и слышу шум. Кто-то издает странные чокающие звуки, ветви трещат и скрипят, густая завеса лиан медленно раздвигается. Двуногий.
Нет, двуногая! Молодая темнокожая самка. Она замирает, увидев меня. Ее глаза блестят, черные пряди падают на плечи, прилипая к мокрой шее, губы удивленно приоткрываются. Пламя ее жизни вспыхивает, пульсирует, наливаясь золотисто-розовым, и я незаметно для самого себя приближаюсь к берегу.
Я никогда еще не видел такого прекрасного пламени. Оно завораживает меня своим неистовым вихревым движением-танцем. Проходят минуты или часы… мое сердце бьется часто и громко, я забываю об осторожности, забываю обо всем.
Она садится на корточки и протягивает ко мне руку – медленно, робко, мягко округлив тонкие слабенькие отростки… пальцы, Мамита называла их пальцами. Я мог бы откусить их так же легко, как конечности взрослого краба. Она что-то говорит, но из-за низкого, тревожного звона в ушах я ничего не могу разобрать. По позвоночнику пробегает сильная судорога. Я разеваю рот и издаю слабый приветственный свист.
Ее пальцы касаются моей головы, и я освободившейся пружиной бросаюсь прочь, уходя из притока, из омута ее глаз, из огня, в котором мне суждено сгореть – вместе с ней.
Рюкзак с оборудованием валяется на траве, по воде бегут волны. Иния исчезла.
Голова кружится, и я сажусь рядом с рюкзаком, лихорадочно пытаясь привести мысли и чувства в порядок.
Я прикасалась к ней… к нему. Определенно, это был молодой самец. Почти два метра ростом, великолепно развитый, с голубоватой спиной и бледно-желтыми глазами.
Его глаза. Взгляд человека.
«Никогда не смотри в глаза боуту, птичка. Они колдуны. Посмотришь – и сама не заметишь, как окажешься на дне Матери рек, в городе Энканто»
«Розита, я хочу туда! Хочу в Энканто… пожалуйста…»
Ох, и затрещину я тогда получила от вспыльчивой седой Розиты… Домоправительница из Баии не была сторонницей новомодных
