колесико.
– Открой мне врата в мир иной! Покажи по желанию моему! И будь искусен и терпелив! – откашлявшись, произнес Балимор, делая торжественные взмахи руками. – Хочу я видеть все, что скрыто!
Ответом ему были гром и молния. Пока совершалось таинство, грозовые тучи подкрались к тому участку леса, где находился дом чародея, и решили опустошить свои закрома. Терпеть, что называется, больше не могли.
В открытый в крыше люк хлынула дождевая вода. Она в один миг потушила все свечи, окатила агрегат и сделала Балимора похожим на мокрую половую тряпку, после чего весело зажурчала, затопляя комнату.
– Ты веришь им, Тофаст? – спросил Элетуэл, дергая командира заставы за рукав.
Эльф стоял возле дерева, внутри которого принцессы предавались отдыху, и, честно говоря, не очень хорошо представлял себе, что делать.
В этот момент к нему и подошел заместитель.
– Не знаю, – ответил Тофаст, оглядываясь по сторонам.
Уже зажглись особые травяные лампы, освещающие навесные платформы, мостики и тросы подъемников.
Любопытные глаза смотрели из каждого угла и жалили Тофаста, словно осы.
– Они похожи на Феталу, – сказал Элетуэл, – я видел ее портрет во дворце, и в спальне моей матушки висит такой же. Одно лицо. – Эльф посмотрел на задернутый полог. – Что они сказали?
– Ехали из Аладии, пересекли со своим обозом полконтинента, – пробормотал Тофаст. – А неподалеку отсюда на них напали разбойники. Охрана сопротивлялась, но была убита, однако в суматохе принцессам удалось сбежать.
– А что-нибудь у них с собой есть? Бумаги?
– Кое-что. Говорят, еле выбрались.
– Чудо. Истинное чудо.
Тофаст посмотрел на заместителя, не вполне разделяя его оптимизм. Он всегда считал себя опытным следопытом, а следопыт просто обязан иметь цепкий взгляд и подмечать каждую мелочь.
И таких мелочей, несуразностей, было много.
Например, оружие. В Долерозии девушек не обучали владению им, но, вероятно, в Аладии была другая традиция. Допустим. Но почему тогда мечи принцесс выглядят так странно? Они для мужской руки, к тому же явно не эльфийской и не гномской работы.
Тофаст мог бы представить, что такие носят рядовые пехотинцы какого-нибудь человеческого владыки, но не дочери аладийской королевы.
Блондинки объяснили, что это, в некотором роде, трофей, но не стали уточнять, как попали к ним железяки.
– И лошади, – пробурчал вслух Тофаст.
– Что? – отозвался Элетуэл, ковыряя прыщик на лбу.
– Лошади. Сомневаюсь, что они из Аладии.
– Ты слишком подозрительный, – улыбнулся Элетуэл.
– Седла старые, грязные, сплошная кустарщина, латаные-перелатанные. Им что, их разбойники любезно подарили?
Пограничники помолчали, вслушиваясь в голоса заступивших на
