Шэни разглядывала перстень, который недавно украшал чей-то палец. – Ага, кроличья лапка на счастье, оправленная в платину. Чего только эти дурни не придумают.
– Тише! – вдруг прошипела Шэни, перекатываясь на свое место, где раньше возлежала на подушках. – Кто-то идет!
Ансива завернула трофеи в плащ и быстро сунула под себя.
Как раз в этот момент в комнату сунулась голова Элетуэла. Эльф приперся через основной ход, не тот, которым пользовалась недавно Ансива, и был, кажется, счастлив от самого этого факта. Морда его, хотя и тощая, расплылась, как в кривом зеркале.
– Я, в некотором роде, прошу меня извинить, – сказал пограничник, деликатно вползая в помещение. – Для нас всех такая честь. Я не помешал?
– Не-ет! – радостно проверещала Шэни, пристраиваясь возле сестры и делая вид, что расчесывает ей волосы. – Конечно, нет! О, какой мужчина! Да?
– Ага, – ответила Ансива с перекошенной физиономией. Единственное желание, которое у нее возникло при виде Элетуэла, так это угостить его хорошим пинком.
– А мы тут… в общем, отдыхаем, едрена матрена, как говорят у нас в Аладии, – подхватила Шэни и вдруг поняла, что для расчесывания нужна, минимум, расческа.
Эльф зарделся, особенно в области ушей.
– Меня зовут Элетуэл, и я очень рад, – пробормотал он, пробираясь вглубь комнаты боком, словно краб.
Шэни тем временем шарила подле себя в поисках расчески и, конечно, не находила, но улыбалась во всю ширь.
– Не хотите выпить? Классная штука! – Ансива взяла кувшин с клатейей и взмахнула им, едва не попав Шэни по носу.
Та яростно дернула ее за волосы, прожигая Элетуэла аквамариновым взором.
– О да, спасибо, – сказал эльф, пристроившись на подушках.
Наполняя кубок, он залил клатейей свои колени, одежду и половину подушек.
– Благодарю, – сказала Шэни, выдернув из его руки посудину и присасываясь к живительному нектару. – Так в горле пересохло. Просто сдохнуть можно, как мы измучились по пути! Нас чуть не прирезали, потом этот лес… Знаете, как трудно двум девушкам путешествовать через континент! И мамочка наша несчастная ничего не знает!
Элетуэл, решив, что ладно, без выпивки пока обойдется, целиком отдался другому занятию.
Он пожирал принцесс глазами и грязно фантазировал, совершенно забыв, что время от времени слюни надо все-таки подбирать.
Привыкший к аскетической жизни воина, эльф не смог устоять перед включенным на полную катушку обаянием.
Оно окончательно сокрушило его и так не слишком прочные нравственные бастионы.
– Скажите, а Аладия далеко? – спросил пограничник просто потому, что надо было что-то спросить.
– За тридевять земель, – ответила Ансива, чувствуя с нарастающей тревогой, как некая вещь из набора, придавленного ее седалищем, пытается вонзиться в мягкое место.
Самые большие подозрения вызывал
