убрал фигу, посчитав, что приятель достаточно налюбовался, и спросил, жив ли тот.
– Не знаю. Что-то как-то не того…
– Насчет чтобы дрыснуть?
– Ну!
– Ты же сам мне долдонил это битый час! – вылупил глаза дезертир.
– Ага… – Хлок яростно расчесывал космы. – Это непросто, брат. Если Хринг нас поймает, шкуру спустит. Помнишь Улоя Рыбу? Он поджарил его в соответствии с его погонялом.
Приятели замолчали, вспоминая об ужасной участи Улоя.
– Эх! – сказал Дейнар, стукнув кулаками по коленям. – Жизнь – стервоза!
Голова Хлока покачивалась, а в ней билась, словно муха в пустой банке, одна навязчивая мысль: «Бежать! Бежать! Бежать!»
Воспринимал он слова Дейнара с трудом. Логика увязала в тяжелой и липкой завесе глубокого опьянения.
В какой-то момент, видимо, заснув, Хлок понял, что кто-то трясет его за плечи. Вскрикнув, разбойник профессиональным жестом выхватил нож и приставил его к горлу приятеля.
– Ты чего, сдурел? – спросил тот.
– А! А?
– Слушай сюда! – торжественным шепотом сказал бывший дезертир. – Слушай, баранья башка! Я придумал! Я гений!
– Иди-ка ты… спать охота…
Хлок сделал попытку отмахнуться, но куда там.
Дейнаром овладел такой азарт, что остановить его не было никакой возможности.
– Не проспи великое будущее! – прошипел разбойник.
– Отвали! Засохни, плесень!
Погружающийся в бездны пьяного сна Хлок получил затрещину и вскинул голову. Подземелье, тяжелая дверь, пустые бочонки и Дейнар вдруг значительно прояснились.
– Слушаешь?
– Ну да!.. Чтоб твои кишки сгнили, чего пристал!..
Дейнар что-то прорычал в ответ. Ему пришлось напрячься, чтобы усадить подельника прямо и начать рассказ. Состоял рассказ из огромного количества горячих комментариев, касающихся его, Дейнарова, гения, и совсем небольшого – фактов.
В результате первое победило второе и помешало Главной Идее дойти до много раз ушибленных Хлоковых мозгов.
Разбойник, чуть не плача, признался, что ничего не понял.
Дейнар повторил.
– Ну, теперь доперло?
– Ага! Круто. Это круто, – ответил, еле ворочая языком, Хлок и съехал по стенке.
Через секунду он уже храпел. Дейнар, красный больше обычного, медленно вытащил из-за голенища бритвенно острый кинжал.
Глава вторая
Дверь подземелья медленно открылась. Хорошо смазанный замок не издал ни одного, даже самого робкого скрипа, поэтому ничто не могло предупредить пленниц о вторжении. Петли, тоже хорошо умасленные, хранили стойкое молчание.
На пороге скорчились две фигуры, одна повыше, другая пониже. Та, что пониже, долго возилась с лампой и чиркала огнивом. Наконец, зажегся неяркий
