добрался до окна и посмотрел в него. Без всякого толка. Стекло покрывала грязь толщиной с палец. По всем признакам, однако, ночь выдалась бурная, с ветром и зловещими тенями.
Полтора века прошло с той поры, как чародей построил здесь дом. Особенности здешнего рельефа гарантировали, что по всяким пустякам его беспокоить не будут, что вскоре подтвердилось на практике. Старое кладбище, где невесть кто похоронен, маленький, но весьма дремучий лес, болото и подозрительные на вид развалины – все это плотным кольцом окружало дом Балимора. Из внешнего мира добраться сюда можно было только по узкой дороге. Казалось бы, что такого – едь себе, следуя указателям, и не дергайся, однако далеко не каждый, даже самый храбрый туземец отваживался наведаться к чародею в гости. Видимо, сама здешняя аура приводила в ужас донельзя суеверных чарчбильцев.
Так старик и жил, ни с кем не общаясь больше часа в месяц, а то и год, и храня тайну своего прошлого.
Именем его частенько пугали детей, что ему даже льстило. Стать частью фольклора – так везет не каждому.
Бутылочка со снадобьем оказалась с характером. Когда она успела отрастить ноги, неизвестно (виновата была остаточная магия, пропитавшая дом за полтора века), но воспользовалась ими сразу, как только Балимор попытался ее взять.
С тумбочки у кровати бутылочка спрыгнула на пол и, подскакивая, словно мячик, скрылась под матрацем. Если бы она умела издевательски хихикать, она бы это сделала.
Балимор пришел в ярость и полез за ней, тыча в подкроватную темноту палкой. Бутылочка не появлялась. Ультиматум ее тоже не испугал. Что бы с ней не сотворил чародей, ему же хуже, ибо его шансы получить снадобье только уменьшатся.
Тощий зад Балимора торчал из-под кровати не меньше пяти минут, а потом чародей плюнул и вылез.
Заняться было совершенно нечем. Послонявшись из угла в угол и пытаясь вспомнить, что же ему «снилось», чародей решил вновь попытать счастье. Авось, Морфей на этот раз не будет упрямиться.
Балимор забрался в кровать, и как раз в этот момент во дворе застучали копыта, заржали лошади и загундосили какие-то типы.
Прошло часа два. Дейнар изо всех сил напрягал мозги, пытаясь вспомнить дорогу к Чарчбилю. Он считал повороты, матерился, плевался и снова считал. Один раз явно ошибся, и парочка едва не улетела в глубокую лощину, где вполне могла скорбно закончить свои дни. Пришлось поворачивать назад.
– Мамочка, мамочка… – бормотал в полусне Хлок, что Дейнара весьма раздражало и сбивало с мысли.
Когда в очередной раз бывший вор упомянул свою неведомую родительницу, он стеганул его плеткой по спине.
Хлок проснулся и спросил дрожащим голосом, что это было.
– Ветка, – ответил Дейнар, проскрипев зубами. – Смотри. Помнишь камень?
– Какой? – Хлок крутил головой, не узнавая ничего из того, что видел.
– Вот стоит.
Дейнар указал на высокий валун, похожий на огурец, стоящий у прорехи в сплошной
