и его помощник, когда стащили тело с рельсов, побежали к ближайшей сигнальной будке и отправили телеграмму. Мне об этом начальник станции сказал, когда мы с ним шли по путям.
Торндайк поблагодарил носильщика, и мы пошли к станционному павильону, на ходу обсуждая полученные сведения.
– Наш друг, несомненно, прав в одном, – заметил Торндайк. – Это не несчастный случай. Человек, если он близорукий, глухой или просто глупец, может перелезть через ограду и попасть под поезд. Учитывая положение тела на рельсах, можно предположить две гипотезы: либо это самоубийство, как считает наш носильщик, либо человек был уже мертв или без сознания. Выводы будем делать, когда увидим тело, если, конечно, нас к нему допустит полиция. Вот как раз идут начальник станции и полицейский. Послушаем, что они скажут.
Но эти два официальных лица решили не принимать посторонней помощи. Тело осмотрит полицейский врач, и все сведения будут сообщены по обычным каналам. Однако карточка, предъявленная Торндайком, несколько изменила ситуацию. Неуверенно помяв ее в руках и скептически хмыкнув, инспектор тем не менее разрешил нам осмотреть тело, и мы вошли в павильон вслед за начальником станции, который зажег там газовую лампу.
Носилки стояли на полу у стены, их скорбный груз был по-прежнему накрыт брезентом. Рядом на большом ящике лежали саквояж, зонт и раздавленная оправа без стекол.
– Очки были найдены рядом с телом? – поинтересовался Торндайк.
– Да, рядом с головой, а стекло рассыпалось по всему полотну.
Торндайк что-то пометил в записной книжке и, когда инспектор откинул брезент, сосредоточил свое внимание на изувеченном трупе с отрезанной головой. Склонившись над этим жутким объектом, хорошо видимым при свете большого фонаря, который держал инспектор, он с минуту молча изучал его, потом выпрямился и тихо произнес:
– Думаю, две из трех гипотез мы можем отбросить.
Инспектор, быстро взглянув на него, хотел что-то спросить, но тут его внимание переключилось на чемоданчик, из которого Торндайк вынул пару небольших пинцетов.
– Мы не имеем права проводить вскрытие, – запротестовал он.
– Разумеется, нет. Я просто хочу заглянуть к нему в рот.
Оттянув пинцетом губу, Торндайк осмотрел ее внутреннюю сторону и стал скрупулезно изучать зубы.
– Вы не дадите мне свою лупу, Джервис? – обратился он ко мне, и я вручил ему свое складное увеличительное стекло.
Направив фонарь на мертвое лицо, инспектор с интересом склонился над трупом. Торндайк со своей обычной дотошностью медленно провел лупой вдоль неровных зубов и потом внимательно осмотрел верхние резцы. После чего осторожно вынул пинцетом крошечный предмет, застрявший между верхними передними зубами, и поместил его под лупу. Опережая его просьбу, я извлек из чемоданчика предметное стекло и препаровальную иглу. Когда Торндайк поместил предмет на стекло и расправил его иглой, я поставил на ящик его микроскоп.
