Он вопросительно изогнул свою треклятую бровь.
– Я не в истерике, чтобы приводить меня в чувство отрезвляющей пощечиной! – выдала она, моментально собравшись.
– Бить деру? – Ерион даже поморщился. – Вы думаете обо мне хуже, чем я есть на самом деле.
– Тогда как вы собрались привести меня в чувство? – гневно выпалила она.
Он встал и медленно подошел к ней. Склонился к ее лицу. Рубин будто застыла в тот момент, приросла к тюфяку, на котором сидела. Ерион странным образом хмыкнул и в опасной близости от ее губ прошептал:
– Я уже это сделал, если вы не заметили…
Рубин вспыхнула, как костер, в который плеснули зажигательную смесь. Уж чего она от себя не ожидала, так это смущения и греховных мыслей о выразительных губах дера, оказавшегося слишком близко к ней. Где-то над головой беснуются преступники! Ее жизнь под угрозой! А Рубин поцелуи какого-то инайца подавай?
Ерион внезапно прищурился и отпрянул от нее. Лицо исказило сначала непонимание, а затем немой вопрос.
– Кто ты такая? – произнес он и схватил ее за шею.
Рубин поняла, что задыхается. Она вцепилась обеими руками в спятившего инайца, пытаясь вырваться и убежать.
Он ослабил хват, позволяя ей вдохнуть, и она закашлялась.
– Что?! Что ты?! – пыталась сказать, но не получалось.
– Кто. Ты. Такая? – повторил он с нажимом, отдергивая руку.
Рубин долго не думала. Спохватилась и бросилась наутек. Врезалась лбом в невидимую стену и рухнула на пятую точку, тут же в ужасе отползая от преграды.
– Пока я не позволил, ты никуда не уйдешь, – злобно произнес инаец.
– Чего ты хочешь? – взмолилась Рубин.
– Узнать правду. Ты не фрейлина, которая сопровождала принцессу. Ее одежды висели в шкафу, и ростом эта женщина была намного ниже тебя. Поэтому ты попросила принести тебе обычное платье и обула на ноги свои грязные сапоги. Зачем ты себя выдаешь за фрейлину? Решила денег заработать на чужой беде?
Рубин поняла, что инаец принимает ее за мошенницу. И что сказать в ответ? Я принцесса Рубин? Поверит ли он в это?
– Я дочь великого Дарроу, короля всего Турема, принцесса Рубин, – произнесла она, особо ни на что не надеясь.
И Ерион рассмеялся.
Рубин отвернулась и поджала колени, обхватив их руками. Хохот инайца становился все громче, сотнями осколков раня чуткий слух. И ведь она не врет. Но что это изменит, если инаец упрямо не желает ей верить?
– Одна байка лучше другой, – наконец выдал он. – Что ж, ты растешь над собой! И как же мне теперь тебя называть? Ваше высочество? Принцесса Рубин? – Он снова расхохотался.
– Неужели так трудно предположить, что я говорю правду! – с обидой произнесла Рубин.
– При всем уважении, дорогая, принцесса Рубин прославилась тем, что отец ее не выпускал на люди, опасаясь, что о врожденном уродстве узнают потенциальные женихи.
– Что-о-о?! – взбеленилась Рубин
